Ирина Христолюбова - Вася Кочкин, человек лет двенадцати

— Много. Я во всем признался в письме.

— Кошка скребет на свой хребет! — мама вдруг сморщилась, и по щекам у нее побежали слезы.

Вася растерялся. Виновато боднул маму в плечо. Она обняла его мокрой рукой. И отчего-то ему тоскливо стало. И глупым показалось так весело написанное письмо.

В актовом зале стояла тишина. Дети, родители и учителя сидели не шелохнувшись. Лейтенант МВД инспектор по делам несовершеннолетних Зинаида Федоровна Шишкина рассказывала о правонарушениях. Грабежи среди белого дня, убийства, разбойные нападения. Во всех этих страшных историях были замешаны подростки — дети безответственных отцов и матерей.

Родители не смотрели друг другу в глаза, они чувствовали: именно к ним относится призыв Зинаиды Федоровны:

— Подумайте о своих детях! Вы их губите! Остановитесь, пока не поздно!

— В нашем 5 «Б» классе нет родителей-пьяниц, — наконец произнесла в тишине мама Али Соломиной. — Иначе мы бы с ними провели работу.

— К сожалению, и у вас есть такие, — сказала инспектор по делам несовершеннолетних. — Не буду пока называть фамилию… Мы индивидуально побеседуем.

Родители стали подозрительно смотреть друг на друга. Все папы приосанились, выпрямили плечи, каждый показывал своим видом, что ничего общего с пьяницами он не имеет.

Только Васин папа сидел, опустив голову. Он был смущен, все это видели. И поняли, в чей огород брошен камушек. Мама Али Соломиной покачала головой. А Светлана Ивановна тихо произнесла:

— Вот так-то…

Но Васин папа услышал ее скорбные слова. И Вася тоже услышал. Хорошо, еще мамы не было, а то бы она со стыда сгорела.

После собрания Светлана Ивановна попросила Кочкина-отца задержаться. Вася тоже был задержан.

Разговор состоялся серьезный. Инспектор по делам несовершеннолетних Зинаида Федоровна произнесла:

— Яблоко от яблони недалеко падает! — и замолчала, видимо, обдумывая дальнейшую речь.

Светлана Ивановна тоже молчала. На ней были черные изящные туфельки, она сидела и качала ногой. Васин папа все смотрел на ее ногу, просто так, бессмысленно смотрел, думая о сыне Васе, а совсем не о ноге учительницы.

Но инспектор Шишкина заметила его взгляд и нахмурилась. Она не любила легкомысленных людей. Они ей надоели.

— Так вот, — сказала она, — вашего сына Василия Кочкина мы поставим на учет в детскую комнату милиции. Я вижу, какой из вас воспитатель! У меня глаз наметан!

— Ваську? На учет? — тут Кочкин словно проснулся. — За что? — вскричал он.

— Потише, потише! Какие буйные! — Зинаида Федоровна буйных тоже не любила. С буйными хуже всего. Они детей заиками делают.

— Ты мне объясни, — повернулся папа Кочкин к сыну. — За что тебя на учет?

Вася пожал плечами:

— Пусть поставят. Я хочу, чтоб меня учитывали.

— Вот-вот, — с жалостью произнесла Зинаида Федоровна. — Сегодня — детская комната милиции, завтра — спецшкола, потом — прямой путь в колонию. А из колонии вернется бандитом!

Вся Васина судьба была расписана как по нотам. Видимо, за свою долгую службу Зинаида Федоровна нагляделась и натерпелась. И вот еще один перед ней…

Светлана Ивановна перестала качать ногой. Мрачное будущее Васи Кочкина ее встревожило. Она стала уговаривать инспектора Шишкину дать Васе отсрочку. Ну, если еще одно хулиганство… Она выразительно посмотрела на Васиного папу. Ей хотелось, чтоб он тоже попросил, покаялся, пообещал. Но лицо старшего Кочкина было непреклонно. Он ничего не просил и ни в чем не каялся. Даже Вася удивился: он впервые видел отца таким твердым. Стоит, подбородок вперед, руки за спиной, словно говорят ему: «Отрекись!» А он: «Не отрекусь!»

— Ваше дело, — сказала инспектор Светлане Ивановне. — От вас поступила жалоба, я среагировала. Берете его на поруки?

— Беру, — согласилась Светлана Ивановна.

— Не надо нам порук, — сказал старший Кочкин. — Мы как-нибудь без порук… Без порук как-нибудь воспитаем гражданина!

— Вот именно, как-нибудь, — заметила инспектор.

— Да вас самих нужно воспитывать, — сказала учительница.

— Еще неизвестно, кому кого надо воспитывать, — тихо, но твердо произнес папа. — Может быть, вот он, Васька, всех нас воспитывает.

— С вами поговоришь! — Светлана Ивановна вспыхнула и даже притопнула изящной туфелькой.

Папа вздохнул:

— Вот так-то, дорогуши! — И вышел из зала.

— И это при ребенке! — крикнула ему вдогонку потрясенная Шишкина.

Вася выскочил вслед за папой.

Они вышли на улицу. Папа закурил.

— Ну, иди домой! — он похлопал сына по плечу. — Нам в разные стороны. Мне еще на работу бежать. К Октябрьской надо кучу лозунгов написать.

— А сейчас какой пишешь?

— «Отдадим все силы…»

— Опять все силы, — вздохнул Вася.

Они расстались. Папа пошел призывать, а Васе надо было подумать обо всем, что произошло. Что-то получается не то в его жизни. Невеселая история. Даже грустная.

Размышляя, Вася не заметил, как его догнала Лидия Петровна.

— Что, Василий, нос повесил? — спросила она.

— Потому что меня по носу бьют, — улыбнулся Вася и почесал нос.

— Вот невидаль!

Они пошли вместе. Лидия Петровна, как всегда, была в своей шляпке, плащике, старых туфлях.

В овощном ларьке продавали капусту. Очередь была человек десять.

— Придется встать, — сказала Лидия Петровна. — Ты мне поможешь донести? — спросила она.

Вася закивал головой.

— Почему никто из вас не умеет говорить элементарные любезности?

— Какие любезности? — удивился Вася.

— Головой ты умеешь кивать. А сказать: «Рад вам помочь!» или даже «Счастлив вам помочь!» — не можешь?

— Как в девятнадцатом веке! — сообразил Вася. — Так они в очередь за капустой не стояли. Только и делали, что прожигали жизнь на балах! Их с детства учили…

— Что правильно, то правильно, — перебила его Лидия Петровна. — Их с детства учили!

Пока Лидия Петровна объясняла Васе про дворянскую жизнь, подошла очередь, на них зашикали, потому что надо было выбирать капусту.

Продавщица без всякого выбора бросила на весы три вилка.

— Самые плохие! — возмутился Вася. — Вон тот дайте, в уголке!

— Тот не нужен, этот не нужен, роются тут! — закричала продавщица. Очередь ее поддержала. Все стали обвинять Лидию Петровну, что она роется в капусте.

— Кто роется? — воскликнул Вася. — Сами роетесь, мы даже не выбирали!

— Ишь распустили! — мужчина, стоящий следующим в очереди, отодвинул Васю от прилавка. — Воспитала бабка внука, а он вырастет, потом ей же голову оторвет!

Лидия Петровна молча расплатилась, Вася затолкнул вилки в сетку, сдерживая негодование.