Владислав Крапивин - Брат, которому семь

— Да нет же, тебя не надо было снимать. Я же твою карточку давал…

Марина вонзила в Альку строгий взгляд:

— Что, что?

— Да-вал… — нерешительно протянул Алька. — Котьке. То есть Косте. Он просил для газеты…

Марина со звоном положила ложку:

— Для газеты?! Просил, да? А ты…

— Ты, Марина, завтра спроси, почему снимок не наклеили. Раз брали в газету, пусть помещают, — вмешалась мама.

Она была человеком решительным. Все медсестры должны быть решительными. Иначе, говорила мама, их ждёт каторжная жизнь.

— М-м… — заметил папа. — А может быть, редактор и не собирался давать снимок в печать. Бывают странные редакторы.

Марина взвилась на стуле:

— И ничего… подобного! И неправда!

Алька подумал, что она вот-вот заревёт. Но Марина просто выскочила из-за стола и ушла в другую комнату. Алька побежал за ней.

— Ну ты чего? Чего ревёшь? — смущённо спрашивал он. — Жалко, что ли, карточку? У тебя же ещё есть. Подумаешь!..

— Уйди, балда длинноязыкая!

И Марина захлопнула за ним дверь.

Алька не собирался расстраиваться из-за Марины. Но всё-таки ему стало грустно. Ему всегда делалось грустно, если его обижали, а он не понимал почему.

Мама отругала Альку за то, что без спроса отдал фотокарточку, и ушла на работу. Папа почему-то подмигнул Альке и тоже ушёл. А Марина сидела в другой комнате и дулась… Была в квартире тишина… И за окном звенел дождь. Алька рисовал на запотевшем стекле. Он водил пальцем и бормотал:

У нарисованных человечков были круглые улыбающиеся рожицы. Человечки никогда не унывали. В их компании Альке стало веселее. Один человечек очень походил на Алькиного друга Валерку. У Валерки тоже было круглое лицо, и он тоже всегда улыбался.

— Хоть бы ты зашёл, Валерик… — сказал Алька человечку.

— Я стучу, стучу, — заявил Валерка, появляясь на пороге. — Не слышишь ты, что ли?

— А ты заходи без стуканья, — обрадовался Алька.

Валерка был добрый человек. Он хотел, чтобы всем всегда было хорошо, и поэтому любил давать советы. И, услышав грустную историю про фотоснимок, он сказал:

— Ты иди, Алька, к этому Котьке и карточку назад забери. Всё равно для газеты она теперь не нужна.

— Правильно! — обрадовался Алька. — Пойду и заберу. И скажу, что он жулик. Сам наобещал про газету, а сам наврал.

Потом что-то вспомнил и вздохнул. Взял ранец и вытряхнул из него серебристый самолётик.

— Ух ты! — восхитился Валерка. — Сам делал?

— Котькин. За карточку мне подарил… Наплевать, отдам.

…Он вернулся через полчаса. Зашёл в комнату, где сидела над задачником Марина.

— На!

На задачник упала карточка. Алька стоял перед сестрой гордо и независимо.

Марина встревоженно глядела из-под своей каштановой чёлки.

— Ты у Кости взял?

— А как же.

Алька с удовольствием вспомнил свой решительный разговор с Котькой. Правда, жуликом он Котьку не назвал. Но зато он с размаху положил на стол самолёт и твердо потребовал:

"Карточку давай. Марина рычит".

— Он сразу отдал? — нетерпеливо спросила Марина. — Сразу, да?

Она почему-то не обрадовалась. Получила назад фотографию, а всё чем-то была недовольна.

— Сразу не сразу, а поискал и отдал, — ответил Алька. — Получила и радуйся.

Он хотел сначала рассказать, как растерялся Котька и стал даже какой-то печальный.

Но тут Алька вспомнил, что Котька не взял назад самолётик. Котька снял очки, потом снова надел, поглядел на игрушку, будто впервые увидел, и махнул рукой:

"А… Зачем она…"

И сейчас Альке стало жаль Котьку. А Марина всё допытывалась:

— Что он говорил?

— Ничего, — сухо сказал Алька.

— А ты что говорил?

— У-у! — вдохновился Алька. — Я всё говорил. И как ты здорово разозлилась на него!..

— Убирайся, дубина! — изо всех сил вдруг закричала Марина и трахнула об стол задачником. — Несчастный болтун! Суётся куда не надо!

Алька попятился. Но он не испугался. Он взял себя в руки. Ушёл и дверью хлопнул так, что в рамах дзинькнули стёкла.

Снова в квартиру заползла тишина. Алька сидел и думал о Марине. Ну чего она так?.. Он хотел пойти к Валерке. Может быть, Валерка и придумал бы объяснение. Но снова пошёл дождь. Алька сел к окну и стал смотреть, как по стеклу бегут капли.

Из-за туч раньше времени пришёл вечер. На дворе зажёгся фонарь, и в каждой капле дрожала точка света. Капли ожили. Каждая из них стала крошечным автомобильчиком с ярким огоньком фары. Они бесшумно катились по стеклянной площади к белому аэродрому, где стоял алюминиевый самолётик. Он хотел улететь куда-то…

— Александр, хочешь, чтобы тебя продуло? Слезь с подоконника, — велела, войдя в комнату, Марина. Она уже говорила обычным голосом.

Алька молчал.

— Александр!

— Отвяжись, — печально сказал Алька. Марина замолчала. И опять только звенел дождь. Тихо-тихо звенел.

Марина подошла и попросила как-то жалобно:

— Тебя же правда продует. Ну, слезь… Она взяла Альку за плечо. Но он оттолкнул плечом руку.

Теперь-то уж он не слезет. Не слезет ни за что, пока Марина не уйдёт и не захлопнет дверь.

Витька Капустин пришёл к Альке, чтобы попросить какой-нибудь ключ. Надо было отпереть кладовку, а свой ключ Витька потерял.

— Ну-ка, поищи, Цапля. Может, подберём, — сказал он.

Витька всегда называл Альку Цаплей. Неизвестно, за что. Не такой уж Алька худой и длинный. Но он не спорил. С Витькой лучше не связываться. Ладно, если просто по хребту заработаешь, а может случиться хуже. Противно ухмыляясь, Витька расскажет при всех ребятах про тебя что-нибудь такое, что просмеют насквозь. И не докажешь, что всё это — Витькино враньё…

— Сейчас поищем ключи, — сказал Алька и вытянул из-под кровати картонную коробку. Когда-то в ней лежали пачки с печеньем "Крокет", целых триста пачек. А сейчас там хранились Алькины вещи.

Здесь Витька и увидел зайца.

Заяц лежал на диване из строительных кубиков. Здесь же лежали старые коньки, дырявая грелка, сломанный будильник, фильмоскоп, но Витька, как назло, сразу же заметил зайца.

— Х-хе, — сказал Витька и поднял зайца за левое ухо. — Ты, Цапля, в куклы ещё играешь, да?

— Никогда я в куклы не играю, — испугался Алька. — Это же заяц, а не кукла. Ты хоть посмотри хорошенько.

Витька противно улыбнулся, встряхнул зайца так, что у того дёрнулись все четыре лапы, и уверенно произнёс:

— Ну и что? Всё равно кукла.

Он снова хехекнул. Наверное, подумал, как он расскажет во дворе, что Цапля играет в куклы.

Алька покраснел.

— Я и этим зайцем не играю… — пробормотал он. — Это я… когда маленький был… Ну, вот такой. — Он опустил почти к самому полу ладонь. — Давай, Витька, лучше спрячем его. Лучше будем ключ искать.