Ирина Пивоварова - О чём думает моя голова

— Один, — сказала я, и у меня во рту пересохло.

— Пятьдесят копеек.

…Когда мы с Люськой ели гранат, я пожаловалась ей на плохие сны.

— А ты спи с открытой форточкой, — сказала Люська.

Нам нужно было выбрать звеньевого. А кого можно выбрать в звеньевые? Ну конечно, самого лучшего человека в звене! А кто у нас самый лучший? Ну конечно, Коля Лыков!

Коля у нас отличник. Коля добрый, он последним поделится. Коля лучше всех занимается физкультурой. Он решительный и смелый. И он серьёзный.

— Кто за то, чтобы Коля Лыков стал звеньевым?

Все подняли руки.

— Встань, Коля, — сказала я. — Мы тебя поздравляем! Теперь ты будешь нашим звеньевым.

Коля встал.

— Я не могу быть звеньевым, — сказал Коля.

— Как это? Почему не можешь? — удивились все.

Коля молчал и смотрел в парту. В классе наступила тишина. Всё наше звено смотрело на Колю.

— Коль, ты не стесняйся, — сказала Люська. — Ты лучше честно скажи. Ну, может, ты больной, и тебе трудно…

— Я не больной, — сказал Коля. — Я бабушку свою вчера обидел… Она меня на каток не пускала. И я на неё разозлился… Я вообще злой. Я такой злой — просто ужас! Я ей сказал, что зря она к нам из Саратова переехала. Пусть лучше обратно уезжает!

— А она? — спросила Сима Коростылёва.

— А она сказала, что завтра же уедет. А я её знаю — раз она сказала, значит, сделает.

— Чего же ты ждёшь? — закричала я. — Беги скорей домой и проси у бабушки прощения, пока не поздно!

Коля грустно покачал головой.

— Нет, она меня никогда не простит, — сказал Коля. — Она сама мне так сказала.

Что нам оставалось делать? Мы закончили наше собрание и всем звеном отправились домой к Коле Лыкову просить у его бабушки прощения.

Мы поднялись по лестнице и позвонили в дверь. За дверью было тихо.

— Уехала, — сказал Коля. — Теперь я тоже уеду.

Он шмыгнул носом, вынул из кармана ключ и вошёл в пустую квартиру.

Дело было плохо. Мы знали Колю. Коля был такой же, как его бабушка, — раз сказал, значит, сделает.

Мы бросились во двор. Мы решили во что бы то ни стало догнать Колину бабушку. Симу Коростылёву мы оставили караулить возле Колиных дверей.

Во дворе на табуретках сидели две старушки.

— Скажите, пожалуйста, вы бабушку Лыкову знаете? — кинулись мы к ним.

— А как же, знаем, — сказали старушки.

— А вы не знаете, на какой она вокзал поехала?

— На вокзал?! Да что вы, милые! Вон она идёт!

Мы обернулись. Во двор входила Колина бабушка. В руках у неё была авоська с батоном.

Мы бросились к ней, окружили её и стали наперебой кричать:

— Бабушка, простите Колю. Простите, пожалуйста, Колю!

— Что случилось? — испуганно закричала Колина бабушка. — В чём дело? Что вам надо? Какого ещё Колю?

— Ну, Колю, вашего внука, — стали объяснять мы. — Он ведь вас обидел — вот и простите его!

Колина бабушка вдруг ужасно рассердилась.

— Ах, вот оно что! — грозно сказала она. — Вот вам чего надо? Это он вас подослал? Так-так. Всё понятно.

— Бабушка, он не подсылал! — закричали мы. — Вы даже не представляете, как он переживает! Он даже из дома собрался уехать!

— Как это уехать! Куда уехать? — испугалась Колина бабушка. — Ещё чего выдумал! — Она подняла голову и закричала в окно тоненьким голосом: — Коля! Коля!

Коля в окне не появлялся. Колина бабушка охнула и схватилась за сердце:

— Боже мой! Уехал!

Неужели Сима его просмотрела? Что же теперь будет?

Я махнула рукой, и мы изо всех сил заорали:

— Ко-ля! Ко-ля!

И тут Коля появился в окне. В руках у него был рюкзак… Коля увидел нас и выронил рюкзак. Он не стал его поднимать. Он прижал лицо к стеклу и стал на нас смотреть. Ну и вид у него был!

Волосы торчат в разные стороны. Глаза красные, распухшие. Нос тоже красный и толстый, как картошка. А от уха до уха улыбка. Очень глупый вид!

Бабушка его даже засмеялась. Она перестала держаться за сердце и смеялась, смеялась… И вытирала платком слёзы.

И Коля в окне смеялся.

И мы тоже смеялись.

И старушки на табуретках смеялись.

И какой-то мужчина посмотрел на нас, потом на Колю и тоже стал смеяться.

Так мы стояли и смеялись долго-долго. Наверное, целый час.

А на следующий день Коля Лыков стал нашим звеньевым.

Если вы думаете, что я учусь хорошо, вы ошибаетесь. Я учусь неважно. Почему-то все считают, что я способная, но ленивая. Я не знаю, способная я или не способная. Но только я точно знаю, что я не ленивая. Я по три часа сижу над задачами.

Вот, например, сейчас я сижу и изо всех сил хочу решить задачу. А она не решается. Я говорю маме:

— Мам, а у меня задачка не получается.

— Не ленись, — говорит мама. — Подумай хорошенько, и всё получится. Только хорошенько подумай!

Она уходит по делам. А я беру голову обеими руками и говорю ей:

— Думай, голова. Думай хорошенько… «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Голова, ты почему не думаешь? Ну, голова, ну, думай, пожалуйста! Ну что тебе стоит!

За окном плывёт облачко. Оно лёгонькое, как пух. Вот оно остановилось. Нет, плывёт дальше.

Голова, о чём ты думаешь?! Как тебе не стыдно!!! «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Люська, наверное, тоже вышла. Она уже гуляет. Если бы она подошла ко мне первая, я бы её, конечно, простила. Но разве она подойдёт, такая вредина?!

«…Из пункта А в пункт Б…» Нет, она не подойдёт. Наоборот, когда я выйду во двор, она возьмёт под руку Лену и будет с ней шептаться. Потом она скажет: «Лен, пошли ко мне, у меня что-то есть». Они уйдут, а потом сядут на подоконник и будут смеяться и грызть семечки.

«…Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» А я что сделаю?.. А я тогда позову Колю, Петьку и Павлика играть в лапту. А она что сделает? Ага, она поставит пластинку «Три толстяка». Да так громко, что Коля, Петька и Павлик услышат и побегут просить её, чтобы она дала им послушать. Сто раз слушали, всё им мало! И тогда Люська закроет окно, и они там все будут слушать пластинку.

«…Из пункта А в пункт… в пункт…» А я тогда возьму и запульну чем-нибудь прямо в её окно. Стекло — дзинь! — и разлетится. Пусть знает.

Так. Я уже устала думать. Думай не думай — задача не получается. Просто ужас какая задачка трудная! Вот погуляю немножко и снова стану думать.

Я закрыла задачник и выглянула в окно. Во дворе гуляла одна Люська. Она прыгала в классики. Я вышла во двор и села на лавочку. Люська на меня даже не посмотрела.

— Серёжка! Витька! — закричала сразу Люська. — Идёмте в лапту играть!

Братья Кармановы выглянули в окно.

— У нас горло, — хрипло сказали оба брата. — Нас не пустят.

— Лена! — закричала Люська. — Лен! Выходи!

Вместо Лены выглянула её бабушка и погрозила Люське пальцем.