Алексей Свирский - Рыжик

Увидав Саньку, Левушка соскочил на землю.

— Видал? — коротко спросил он.

— Видал, — смеясь, ответил Рыжик.

— Теперь скажи: может кондуктор меня заметить, когда он быстро переходит из вагона в вагон, да еще если это вечером случается?

— Ни за что не увидит! — воскликнул Санька.

— То-то! — самодовольно заметил Левушка. — Ну, а ты сумеешь так сделать? — спросил он у Рыжика и улыбнулся.

— Чего тут не суметь!.. Сделаю чисто.

— А ну-ка, попробуй!

— Изволь!

Санька влез на площадку, потом сошел на последнюю ступеньку; обеими руками ухватился за медную ручку и всем телом откинулся к стене вагона.

— Молодец, хорошо! — похвалил его Левушка. — Только ты напрасно обеими руками держишься. Надо одной рукой, и надо так висеть, чтобы лицом и грудью быть к стене вагона.

— Зачем так надо? — спросил Рыжик, соскочив на землю.

— А затем, что ветер может тебя сорвать. Ведь когда поезд мчится, ветер страсть как хлещет!.. И опять же, надо глаза закрыть, чтобы песок не попал. Ну, да я тебя еще выучу. А теперь пойдем на станцию… я пить хочу.

— И я пить хочу, — подхватил Санька.

— У тебя денег нет? — обернулся к нему Левушка.

— Нет.

— Жаль! Если бы деньги, можно было бы чайку попить. А так придется водицей угощаться…

Но не успели они подойти к станции, как сторож, стоявший на платформе, зазвонил. Он быстро несколько раз дернул веревку колокола. Железный язык скоро-скоро, как бы захлебываясь, проболтал что-то; в воздухе рассыпались металлические мелкие голоса и закончились одним сильным, долгим звуком.

— Первый звонок! — провозгласил Левушка, взойдя на платформу.

— Это что значит? — полюбопытствовал Санька.

— А это значит, что наш поезд скоро сюда придет. Мы тогда в вагон заберемся и доедем до Казатина. Это такая станция, большая, хорошая… Мы через час там будем…

— А оттуда куда мы?

— А вот слушай: в Казатине мы пересядем на другой поезд и укатим прямо в Одессу. Завтра утром там будем… А вот и вода! — воскликнул Стрела, подойдя к бочке, стоявшей около дверей вокзала.

Мальчуганы напились и подошли к сторожу.

— А что, дяденька, поезд на Казатин скоро пойдет? — заискивающим голосом обратился Левушка к сторожу.

Тот, большой, флегматичный на вид человек, в больших, тяжелых сапогах, искоса взглянул на приятелей и после довольно продолжительной паузы бросил им:

— Скоро…

Путешественники отошли прочь.

Через двадцать минут после звонка к станции, пыхтя и как бы отдуваясь, подошел поезд, битком набитый пассажирами всех трех классов. Поезд встретил молодой человек в красной фуражке. Прошла всего одна минута. Молодой человек в красной фуражке сделал знак сторожу, и тот три раза дернул за веревку колокола. Обер-кондуктор, маленький, но плотный человек с красной, налитой кровью шеей и большим животом, приложил к губам свисток, висевший у него на серебряной цепочке вдоль борта форменного летнего кителя, и залился свистящей трелью. Паровоз ответил ему коротким, но сильным свистком: дескать, слышу. Кондуктор второй раз свистнул. Тогда локомотив пронзительным криком огласил окрестность, и поезд как бы нехотя, тихо тронулся с места.

Левушка с Рыжиком успели-таки незаметно вскочить в один из вагонов третьего класса. Вагон был переполнен косарями, и нигде не видно было ни одного свободного местечка. Несмотря на то, что все окна были открыты, в вагоне очень дурно пахло. Помимо людей, вагон был набит разными вещами, поддевками, косами и мешками.

— Пойдем станем на площадку, а то здесь и без нас тесно, — сказал Левушка и направился к дверям.

На площадке они нашли несколько пассажиров. Это обстоятельство очень опечалило Стрелу.

— Наше дело плохо, — проговорил он над самым ухом Рыжика.

— А что?

— А то, что нам нельзя будет проделать наш фокус. Видишь, народ здесь стоит.

— Так пойдем назад, в вагон, да под скамейкой и спрячемся, — посоветовал Рыжик.

— Ну нет, уж меня не заманишь под скамейку, — наотрез отказался Левушка; а потом, подумав немного, он проговорил: — А то знаешь что, давай здесь на площадке стоять…

— А ежели кондуктор увидит?

— Ну так что ж? Все равно ближе Казатина нас не ссадят, а нам только до Казатина и нужно. Ведь там у нас пересадка…

Левушка вдруг умолк и как-то странно съежился: из другого вагона вышел обер-кондуктор и через площадку прошел в тот вагон, где сидели косари. Позади обера плелся младший кондуктор. Когда за ними захлопнулась дверь, Левушка расхохотался как сумасшедший. Санька, ничего не понимая, глядел ему в рот и, постепенно заражаясь, сам принялся смеяться, не зная чему.

— Ты чего это? — наконец спросил он у Левушки.

— Я потому смеюсь, что мы теперь панами доедем до Казатина, — стараясь заглушить стук колес, громко ответил Стрела, нисколько не стесняясь присутствием посторонних людей. — В нашем вагоне уже отобраны билеты, и больше до самого Казатина спрашивать не будут.

— Почему ты знаешь?

— А вот почему. Кондуктора, когда идут за билетами, начинают обход с заднего вагона и все время идут лицом к паровозу. А сейчас ты видел, как они прошли? Совсем обратно. Теперь, значит, мы гуляем! — добавил Стрела и от восторга заплясал на одном месте.

Левушка сказал правду: приятелей действительно никто не беспокоил до самого Казатина.

По заснувшей земле мчится поезд. Он стучит, будит тишину летней ночи и рассыпает во мгле золотые искры.

Пассажиры третьего класса сидят в такой тесноте, что между ними руки нельзя просунуть. Никто из них не спит. Какой уж тут может быть сон, когда вагоны тарахтят, гремят, бьются, как в лихорадке, прислуга хлопает дверьми, паровоз кричит на всю степь и поезд то и дело останавливается на станциях и принимает все новых и новых пассажиров!

В одном из вагонов третьего класса сидят Рыжик и Левушка. Они поместились у окна, на узеньких одноместных скамейках, друг против друга. Им спать не хочется: они заняты едой и разговорами. Едят они колбасу и белый хлеб.

Две свечи, что горят в двух фонарях над дверьми, плохо освещают внутренность вагона. Рыжика совсем почти не видно: он сидит в уголке за дверьми, а белокурая голова Левушки едва вырисовывается в полумраке тряского вагона, переполненного усталыми пассажирами.

— А мы, Левушка, не обратно едем? — спрашивает Санька и чуть не давится большим куском колбасы.

— А мы, Санечка, — передразнивает Стрела Рыжика, — раки или люди?

Не получив ответа, Левушка заговорил серьезно:

— Зачем нам пятиться, когда нам нужно вперед, в Одессу? А уж насчет поезда не беспокойся: я все маршруты во как знаю! Уж поверь, не ошибусь: завтра хочешь не хочешь, а в Одессе будешь…

— Правда, какая она добрая? — мечтательно протянул Рыжик, перебивая товарища.