Ирина Молчанова - Королева кривых зеркал

Максимка тем временем поднял Лизины джинсы и взял из розовой мыльницы кусочек мыла в виде шоколадной конфеты.

– Можно? – спросил он.

– Бери-бери, – отмахнулась Лиза, а сама изящно поднялась и, лицемерно улыбаясь, шагнула к Вове. – Извини, – девочка как будто от волнения закусила нижнюю губу, – я зря так сказала про Стасю. Она прикольная.

Лицо парня просветлело.

– Правда? А Стаська тоже говорила о тебе хорошо. – Вова пожал плечами. – Она про всех хорошо говорит. Добрая.

«Ага, добренькая дура», – подумала Лиза, продолжая искусственно улыбаться и делать вид, как будто ей искренне жаль.

– Ну что, – Вова кивнул на гору одежды, – возьмемся вместе и сейчас все быстренько постираем?

– Ты не должен... – запротестовала она, сама же нарочно подталкивая его к вещам.

– Мне не трудно. – Парень присел на корточки возле Максимки, который старательно натирал мылом ее джинсы.

Лиза ухмыльнулась, в голове у нее уже созрел план.

Красный спортивный костюмчик с эмблемой «Адидас» во всю длину спины сидел на Матильде, как влитой. Крыса выглядела в нем точно маленькая спортсменка. Она бегала туда-сюда по дереву и грызла кору.

Лиза закашлялась от едкого дыма костра и, обмахиваясь пакетиками с супом, отошла подальше. Ее розовое воздушное платье прокоптилось, а пальцы, торчащие из босоножек, почернели от сажи. Глаза слезились от серой дымовухи под тентом и несправедливости жизни. В пещеры ее не взяли, да ей и не хотелось – раскопками Лиза была сыта по горло. Но еще меньше хотелось кашеварить на целую ораву голодных ртов.

«Сразу стоило догадаться, нет ничего в этих пещерах, – медленно текли ее мысли. – Крестьянский монастырь, хоть подземный, хоть наземный – беднота. А я-то повелась, как дурочка. И ведь никогда мне тетя Маша не нравилась. Вечно свой длинный нос сует в дела нашей семьи, коза: «Какая у вас избалованная Лиза», «Надо же, как хамит взрослым», «Нужно с ней что-то делать, такое положение ненормально». Историческая ценность объекта... Вот придумала! А мама с папой – романтика-романтика... И вообще, кто сказал про старинные вещи? Такого словосочетания никто не употреблял, я же сама его и придумала. Николай Анатольевич говорил только про очистку новых комнат, про историю пещер, но никогда – ни разу! – не упомянал, что мы ищем что-то ценное. А почему? Да потому что нету здесь ничего ценного. Вообще никогда не было!»

С горы над пожарным прудом, где Гриша с Мишей вчера обнаружили клубнику, доносились визги и писки детей руководителей. Малышня, с красными губами от небрежного поедания ягод, беззаботно носилась по лагерю, и их ничегошеньки не заставляли делать. Целовали в лобики, восхищались лепету, выдавали шоколадки, и никто не задумывался, заслужили они такое отношение или нет. Им доставалось все просто так, за то, что они, видишь ли, дети.

– Лиза, где пакетики с супом? – разоралась Зинаида Григорьевна, наматывая круги вокруг костра, над которым висел котел с рисом.

Девочка вручила руководительнице пакетики.

– Не вздыхай, – укорила Зинаида Григорьевна. – Сейчас закончим с обедом и сможешь позагорать.

– Вот еще! – фыркнула Лиза, с прищуром поглядывая на яркое солнце в безоблачном небе.

– Ты не загораешь? – удивилась руководительница, ссыпая в котел с рисом приправу и помешивая желтую массу деревянной палкой.

– Не очень-то хочется, чтобы мое тело уничтожил рак, – поморщилась девочка.

– В разумных количествах солнце полезно.

Продолжать разговор не пришлось, потому что с холма утомленные жарой, нагруженные ведрами и лопатами, во главе с Николаем Анатольевичем спустились ребята.

– Нашли что-нибудь? – без особой надежды поинтересовалась Лиза, следуя за Вовой к его палатке.

– Не-а, пусто. – Парень остановился и с улыбкой оглядел ее с ног до головы.

«Сравнивает с грязнухой Верой и растрепой Яной, – не без удовольствия поняла она. – Наверняка думает, что я великолепна... слюна небось до колена...»

– Что на обед? – весело спросил Вова.

– Обед, – тупо повторила она.

«Ну как можно думать о жратве, когда я тут? Вся такая... такая... принцесса!»

– Рис, суп, как всегда, – нехотя пояснила Лиза. Рядом с ней приземлилось грязное ведро, пружинистой походкой подошел Никита.

– А на той стороне поля, в лесу, разбит лагерь! – сообщил рыжий.

– Да ты что! Ой, как интересно! – Теперь с ней все держались приветливо. После ее примирения с Вовой Никита вел себя так, словно ничего не произошло. Даже снова стал подбивать клинья. Друзьям, как ей показалось, нравилось друг с другом соревноваться. Стася никогда против нее ничего не имела, братья держали нейтралитет или действовали как все. Единственной, кто никак не мог смириться, была Яна. Подружка же ее как отдельный человек не существовала вовсе. Так, лишь Янин аппендикс по имени Вера, который иногда воспалялся.

За обедом все нахваливали суп, рис с тушенкой, только рыжая с воспаленным аппендиксом сидели – лица кирпичом. А суп цедили так, точно их заставили высасывать его прямо из вымени коровы.

– Лизонька для вас сегодня постаралась, – с гордостью сообщила Зинаида Григорьевна.

– Да, у нее явно талант к готовке, – добродушно улыбнулся Николай Анатольевич.

Ничего оскорбительнее, чем слова о таланте кухарки, Лиза не слышала, но, верная своему новому плану, елейным голоском подыграла:

– Было совсем несложно.

– А по-моему, гадость, – не выдержала Яна, демонстративно отставляя крышку от котелка и швыряя в нее ложку.

– Да ладно тебе, Ян, – укоризненно покачала головой Стася, – Лиза ведь старалась.

– И ты в это веришь? – хмыкнула рыжая.

«Конечно, верит!» – Лиза едва сдержалась, чтоб не закатить глаза. Такие, как Стася, верят всему и всегда. Она из ряда тех людей, кто даже самому закоренелому преступнику готов дать неограниченное количество шансов на исправление. Святоша, которая все еще жива, благодаря крутому братцу.

– Все вкусно, – шикнул на девицу Вова, – прекращай придирки.

Яна поднялась с места и, бросив: «Не ожидала от тебя», – ушла к себе в палатку. Аппендикс остался сидеть.

Лиза старалась не смотреть на обломанные ногти Веры, уродливо выкрашенные бордовым лаком, любимым цветом дам в летах.

Делать вид, будто всем довольна, что окружающие просто душки и сама она не меньшая душка, оказалось не так уж сложно. Лиза с идеально отрепетированной искренностью улыбалась, говорила то, что от нее хотели услышать, смеялась, когда было не смешно, корчила серьезное лицо всякий раз, как того требовали правила коллектива, и чувствовала себя весьма комфортно. Ничего нового она не делала, вся разница заключалась в том, что обычно вести себя по правилам ей приходилось с такими же, как она сама, манипуляторами, лицемерами и притворщиками. Ради обыкновенных, ничем не примечательных людей Лиза никогда не стала бы утруждаться. Встреть она в повседневной жизни кого-то из любителей раскапывать пещеры – просто не заметила бы.