Александр Панов - Жизнь только начинается

— Побрить, — солидно говорит Вася.

Парикмахер смотрит в серьезное лицо клиента.

— Гм, побрить? Извините, но у вас ничего нет, пушок один.

— Вырастут.

Бритва приятно скользит по щекам, подбородку. «А что, если крем попробовать и пудру? Была не была, все надо испытать…»

…Теперь бегом к часам! Оля уже ждет его.

— Добрый вечер! Извини, Оля…

Они стоят, глядя куда-то в сторону. Никогда Вася не испытывал такого стеснения.

«Наверно, разочаровалась, даже не смотрит на меня», — с грустью думает Вася, мельком взглянув в смущенное лицо Оли.

— Я целый день так волновалась, что даже подружки заметили, — говорит Оля, все еще не глядя на Васю.

— И я волновался, все заметили, — выпаливает он в ответ.

Они идут, сами не зная куда. Вася прибавляет шаг. Девушка еле успевает за ним.

— Ты всегда так ходишь? — смеется она. Вася растерянно приостанавливается.

— Привык.

— Когда гуляют, ходят медленно.

Ночь светлая и тихая.

«Надо о чем-то говорить, — в отчаянии думает Вася. — Стихи? «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом, что ищет он в стране далекой…» А дальше? Забыл. Взять ее под руку или не взять? А вдруг она рассердится?» Вася присматривается к идущим навстречу молодым людям. Почти все парни держат девушек под руку и о чем-то говорят, говорят.

«Возьму — и все», — решается Вася, и от этой мысли ему становится жарко. Он уже несколько раз касался ладонью рукава Оли, но рука почему-то сама отдергивалась.

— Снег… скользко, упасть можно.

И вдруг он неловко и крепко, словно рычаг на тракторе, схватил Олю за локоть.

— Ой! — воскликнула девушка и отстранилась.

— Я думал, ты падаешь. Поддержал.

Настроение у Васи окончательно испортилось. Он шел молча, хмуро разглядывая свои туфли, а Оля поглядывала на него украдкой и чуть-чуть улыбалась глазами.

Они вошли в парк. В нем было удивительно светло от многочисленных электрических фонарей. Деревья, запушенные снегом, искрились.

— Почему ты молчишь? — Оля окинула Васю ласковым взглядом и рассмеялась. — Ты молчун?

Вася вздыхает: «О чем же говорить? Надо говорить о товарищах», решает он.

— Вообще Юрка хороший товарищ, только он… — Вася хотел сказать «маменькин сынок», но спохватился — нельзя же на товарища наговаривать! У меня есть друг, Панька Рогачев.

Оля засмеялась.

— А Юрий как же?

— Про Паньку рассказывать интереснее. Он самый первый механизатор в области.

— Не самый первый, есть и лучше. Я Рогачева знаю.

Вася даже приостановился, во все глаза уставился на Олю. Потом снисходительно улыбнулся.

— Выдумываешь.

— Честное комсомольское. Я разговаривала с ним.

Оказывается, Янгикурганский район давно соревнуется с Буадильским, и Паня вместе с другими делегатами приезжал проверять выполнение социалистических обязательств.

— Понравился он мне. Другие приедут, походят, посмотрят, вежливо поговорят, уедут. А Паня, если увидит огрех, сразу бежит к трактористу. «А ну, вылазь с креста, у тебя формализм, а не работа», — закричит он, развернет трактор и пошел плугами ворочать.

Вася берет девушку под руку. Получается это невзначай. Хорошо идти с Олей! Она даже Паньку знает, молодец! О чем она сейчас думает? Красивые черные глаза Оли задорно поблескивают, искрятся, будто в них попали снежинки.

— Помнишь, как к директору повела нас?

— А ты насмешливо посмотрел на меня…

— Неладно получилось. Я все время думал, как бы с тобой поговорить. Думал, ты строгая, а ты, оказывается, простая. Люблю простых людей.

— А я люблю смелых, энергичных. У тебя вид такой — смелый.

— Ну, насчет смелости не знаю, — ответил, запинаясь, Вася. — Нет, я не совсем смелый. Не получается. Все не так.

— Знаешь, когда я обратила на тебя внимание?

Вася напрягся в ожидании.

— Мне понравилось, когда ты в классе сказал: «Виноват Ярков». Ведь никто из ребят не осмелился прямо сказать, только глазами мастеру показывали на Костю. Так трусы и ябедники делают, а ты молодец, Вася!..

Оказывается, Оля видела, как Ярков тянул на шпагате курицу.

— Я бы на твоем месте, пожалуй, тоже не сказала замполиту про воровство… Если бы ты сказал, то Костю исключили бы из школы. Верно?

— Как же быть?

— Если бы я знала, как быть! Пойми мое положение, я, комсорг училища, и скрываю преступление… Ведь это тоже преступление. Костя должен сам все рассказать.

— Это верно, только сам он не скажет…

— Он должен!

Пришли в училище. Надо расставаться, уж скоро одиннадцать.

— Давай всю ночь будем ходить, — предлагает Вася.

— А целый день спать будем? — смеется Оля и поправляет ему воротник пальто. Почему у тебя одно плечо выше другого? Физкультурой занимайся, Вася. Я люблю физкультурников.

— Я и так гири по два пуда поднимаю, — не сразу ответил Вася. Оля покачала головой.

— Зачем меня обманывать? — тихо сказала она. — Не надо обманывать. Я занимаюсь гимнастикой, на кольцах, и тебе советую. Будешь?

Вася отвел глаза в сторону.

— Будешь? — переспросила девушка.

— Буду.

Он пожал ей руку на прощание, но вспомнил о подарке.

— Ты одеколон любишь?

Оля удивленно вскинула брови.

— Люблю, конечно.

Он торопливо вынул из кармана флакон.

— В подарок, — смущенно протянул ей одеколон.

Оля отпрянула.

— Не говори глупостей!

— Возьми, Оля, — упрашивал Вася.

Девушка не взяла.

— И еще один совет: не мажься кремом. Лицо у парня должно быть мужественное, суровое, смелое… Понятно?

Она легко поднялась по ступенькам парадного, оглянулась и махнула рукой. А Вася стоял не двигаясь.

Светла была зимняя ночь, без единой тучки на небе. Светло и на душе у Васи, но… где-то в глубине сердца затаилась тревога: «Хотел что-то важное сказать и не сказал. Не так, не так все получается. Эх, Оля, еще бы хоть немного постоять с тобой и посмотреть в твои ласковые, такие загадочные глаза».

В открытую дверь красного уголка Вася увидел Ивана Сергеевича, склонившего светлую голову над разложенными книгами. Тихонько, на цыпочках Вася подошел к другу и заглянул через плечо: — «Химию учит, а я в ней ни шиша не понимаю».

— Ваня, — тронул Вася товарища за плечо.

— Не мешай! — отшатнулся Иван Сергеевич, но увидев Васю, смягчился. Я думал, Полев балуется. Все время он с глупыми вопросами пристает — что раньше появилось: курочка или петух? Неправильная постановка вопроса. Посоветовал книги почитать. Говорит, их долго читать. Странный он какой-то: тихий, скрытный, а глаза ехидные. Не люблю таких.

— А кто его любит? И чего ты с ним разговор завел?

Иван Сергеевич внимательно посмотрел на Васю.

— Встретились?

— Ой, Ваня, какая она хорошая! Только вот, мучаюсь: говорить не знал о чем. Надо было подобрать такие слова, чтобы она поняла, какой я есть…