Александр Власов - Тайна девятки усачей

Представив все это, Санька заколебался. Было мгновение, когда он уже решил во всем признаться ребятам.

Пока в Саньке происходила внутренняя борьба, председатель и агроном медленно шли по дну траншеи и придирчиво осматривали ее. Ребятам бояться было нечего. Они честно выполнили работу и знали, что упрекнуть их не в чем, — траншея сделана по всем правилам.

Короткая заминка произошла на месте старой силосной ямы. Председатель многозначительно притопнул ногой, взглянул с каким-то загадочным выражением на Санькиного отца и постучал косточками пальцев по деревянной обшивке.

Мальчишки замерли. Как раз тут был найден футляр с автоматом и патронами.

— Здесь? — спросил Павел Николаевич, приподняв голову, чтобы видеть лица ребят, стоявших наверху.

— Ч-чего здесь? — спросил Вовка — Здесь яма была,— произнес он с притворным безразличием.

— Я про яму и спрашиваю! — сказал председатель и, еще раз переглянувшись с агрономом, пошел дальше.

Все, что было потом, заставило ребят забыть этот подозрительный случай. Председатель и агроном поздравили усачей с окончанием работ и долго считали, сколько вынуто кубометров земли.

Один Санька запомнил двусмысленный вопрос и многозначительное переглядывание. Как раз это и вынудило его отбросить благие намерения — рассказать ребятам о своих открытиях. «Отец и председатель что-то знают! — решил Санька. — Надо торопиться! Некогда обсуждать со всеми! И автомат нужно перепрятать! Баня — разве это место...»

— Придется вас премировать! — сказал Павел Николаевич, закончив подсчет кубометров. — Но за вами есть еще дельце! Помните? Два дня отдохнете и...

— Электропроводка? — вспомнил Мишук и подмигнул Саньке.

Справитесь? — спросил председатель.

— Справимся! — весело закричали ребята.

Кричал и Санька. «Два свободных дня! — подумал он.— Везет! Завтра же махну на болото!»

Спал Санька в ту ночь плохо: в голову лезли мысли одна приятнее другой. Камень-следовик он, конечно, найдет сразу! Ведь на него с берега молились — значит, издали видно. А дальше... Дальше Санька знал, что делать! Он нанесет на бумагу лес, болото, ориентиры, тропу. Придет с картой в штаб, выложит ее перед удивленными ребятами и скажет небрежно: «Я тут наметил, где искать следы Димы Большакова. Мишук, назначай, когда пойдем. Поведу я!» Тут он посмотрит на Катю, на младших усачей и добавит: «Команду Гени Сокова возьмем — я обещал! А девчонок брать не стоит. Места гиблые, зверья полно. Автомат надо прихватить. Мишук, выдай десять патронов! Я за все отвечаю!»

Подумав об автомате, Санька вспомнил, что стоило бы его перепрятать. «Не взять ли автомат с собой? По дороге бы и запрятал в лесу!..» Эта мысль понравилась ему. Смущало одно — договоренность с Гришей. Но тут же нашлось оправдание: «Перепрячу, а как вернусь, — скажу и сведу на то место... Он радоваться должен: в лесу — не то что в бане! Никто не возьмет!»

Заснул Санька под самое утро, да и то часа на два.

Рассвет только подкрадывался к деревне с востока, а Санька уже открыл дверь бани. На цыпочках подошел он к окну, наклонился, просунул пальцы в щель и приподнял третью от стены половицу. Пахнуло сыростью. Санька посветил фонариком, ожидая увидеть волнующий блеск металла. Но автомата не было. Санька сунул руку под пол и пошарил под другими досками. Пальцы нащупали жестяную банку. Он оттолкнул ее в сторону и присел на перевернутую половицу. Было обидно и не хотелось верить, что Гришка мог поступить так нечестно.

Санька еще раз обшарил неглубокое подполье и снова наткнулся на жестянку. Он хотел зашвырнуть ее в самый дальний угол, но что-то заставило его открыть крышку коробки. Внутри лежала записка. «Автомат изъят по решению партбюро, — с удивлением прочитал Санька. — Захотите поохотиться — приходите, дам ружье и патроны». Внизу стояла подпись Ивана Прокофьевича — секретаря колхозной парторганизации.

Санька почувствовал облегчение. Лучше потерять автомат, чем веру в товарища. Но как они узнали? Может, Мишук рассказал?

Так и не ответив на этот вопрос, Санька положил коробку с запиской под пол, подвинул доску на старое место и вышел из штаба в огород.

Весело чирикали ранние птички. Утро несло с собой свежесть и бодрость.

«Плевать!.. Обойдусь без автомата!» — подумал Санька и пошел по задворкам к зеленеющему невдалеке лесу.

Дорога вела мимо пасеки. Линялая рубашка деда Евсея уже виднелась среди пчелиных домиков. Санька свернул в кусты и под их прикрытием миновал пасеку.

Лесную тропу он нашел быстро. Не так уж она и заросла. Уплотненная земля противилась натиску трав и мхов.

В лесу стоял негромкий гомон. Шептались деревья. Дятел отбивал мерную дробь. Пернатые жители верхних этажей зеленого царства устроили утренний концерт.

Солнце зажгло на верхушках деревьев яркие зеленые костры. Вниз, на тропу, оно еще не светило. Но и здесь, в первом лесном этаже, все пробудилось и радовалось утру. Вышли на работу рыжие муравьи. Зашевелилась кучка земли. Кто-то невидимый, но сильный, выталкивал наружу черный перегной.

Санька топнул ногой — получился звонкий шлепок. Подземные работы прекратились. Хозяин норки решил переждать опасность. А лягушка, потревоженная шлепком босой ноги, выпрыгнула из-под кустика на тропу и снова нырнула в траву.

Санька не чувствовал никакой тревоги. Он шагал и шагал, посвистывая про недолгие сборы, и два километра быстро остались позади. Чаща поредела. По бокам тропинки стали попадаться кочки, густо поросшие пучками колкой травы.

Из-под ног вдруг взметнулась тетерка и полетела над самой землей. Санька услышал, как она с шумом опустилась где-то неподалеку в кустах.

Еще одна птица тяжело отлетела в сторону. Санька не любил охоту, и его сердце не дрогнуло. Он только подумал, что тут давно не гремели выстрелы, поэтому тетерки и не боятся человека.

Еще сотня шагов — и перед Санькой раскинулось болото. Это была однообразная зеленая равнина. Он остановился, пораженный резкой сменой картины. В лесу под каждым кустиком, под каждым деревом кто-то щебетал, попискивал, постукивал, посвистывал. А над болотом висела густая липучая тишина. Здесь расстилалось однообразное мертвое пространство. Взгляд скользил и ни на чем не мог остановиться. Лишь где-то далеко виднелись купы живой зелени, отрезанной от леса ровным покрывалом мхов. Ничто не двигалось на болоте, и все настораживало. В самой неподвижности таилась какая-то опасность, а в тишине — тревога. Болото угрожало. Этот мертвый мир давил и вселял безотчетный страх.

— Чего испугался? — шепотом спросил Санька, чтобы подбодрить себя. — На то и болото! Ты думал, что это вроде танцплощадки? А ну, давай двигай дальше!