Сергей Гусаков - Долгая ночь у костра (Триптих Время драконов часть 1)

— Глупости. Ничего оттуда не лезет: потому что “вы, конечно, будете смеяться” — но весь Чёртов лифт совершенно-наглухо забит камнями:

: АБСОЛЮТНО-НЕПРОХОДИМЫЙ ЗАВАЛ ——

— И глядя на него, я начинаю так пятиться, пятиться назад — пока не упираюсь пенкой в стену. В противоположную стену грота,—

— И тогда я во весь дух бегу к гроту, которому мы так и не успели дать названия. И думаю на ходу, что “Братская Могила” во всех отношениях будет, безусловно лучше, нежели “ЛИПОТА-2” : не хотелось бы мне — как “Свечки”... Особенно в столь замечательной компании —

— А потому в Хаосе ( виноват, пардон эскьюз ми, Базе ) я всё-таки забираю канистру с водой и успеваю как раз к столу. К обеду то есть —

: Сашка подозрительно глядит на меня.

— Где это ты шлялся?

— Ждал,— говорю, а голос так предательски норовит сорваться и пустить петуха,— пока канистра накапает. Озеро-то всё ещё третьего дня с Торжественного Бодуна пришлось вылакать... Да и вода на пищеровский Указ косо смотрит — утекает в какие-то скрытые щели, не задерживаясь...

— Говорю, а сам думаю: только бы интонация/детонация проклятая не выдала,— только бы ни в чём не продешевить и не переиграть — только бы всё, как обычно...

— Угу,— бормочет Егоров, орудуя большой “накладной ложкой” — и мне физически кажется, как же много он накладывает в каждую миску,— верю. Небось, в Рожайку бегал купаться, иль в ильинский магАзин — за пивОм...

: А я и вправду мокрый — хоть выжимай. Только от другого.

— Ладно вам,— традиционно говорит Пит,— давайте будемте есть.

: Давайте. Будемте. Главное — не друг друга.

... и всё-таки: ни черта они не понимают в жизни. Что Пищер — крэйзун наш тарелочно-экстрасенсо-спелео-мифический; что Сашка — “моя амбиция меня бережёт”; что Пит... А что — Пит? У него ещё всё впереди. Впереди — если...

: Если у нас у всех впереди ещё хоть что-то будет — кроме, разумеется, того срока, на который у нас тут запасено всяческой еды и света, я имею в виду.

И что имею...

... и мне становится нестерпимо-жалко всех нас.

Только не желаю я быть тем самым гонцом, которому лет этак 400 назад — аккурат в момент разработки этих самых каменоломен, кстати — просто оторвали бы голову. Или посадили на соответствующую случаю крепь — весьма, между прочим, отточенную. Так что договоримся: это будем не мы. “И никаких истерик” — с голосом и юмором чтоб было, как обычно. Чтоб, к примеру, не подкачать — как только что, перед обедом:

: В самом деле — чуть всем аппетит не испортил... Никогда в жизни я не острил так плоско —

— И чуть не забыл написать: Да.

ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ — ИГРА:

... И мы начинаем играть.

То есть мы не сразу начинаем играть, нет — плохой из меня описатель — а после обеда Сталкер вдруг говорит: давайте, будемте играть в “мандавушку”. Мол, давно уже не играли. А для Егорова и Пищера это, как команда “марш!” после “внимание”. То есть стоит кому-то предложить — ни Сталкер, ни Сашка, ни Пищер секунды думать не будут — так они любят эту игру. Я даже думаю, что меня они взяли с собой только потому, что им был нужен четвёртый игрок. Хотя в “мандавушку” можно играть и вдвоём — но тогда непонятно, куда девать третьего, который тоже хочет. А втроём играть нельзя — поле квадратное, как обычная доска от шахмат или шашек, только со стороной в десять клеток. Как у корейских шахмат. И четыре угла для четверых игроков.

( На самом деле я знаю, что меня взяли в это Пребывание потому, что из всего ильинского народа я один по-настоящему занимаюсь топосъёмкой, в том числе подземной, и хотя на любительском уровне и Сашка, и Пищер снимать могут — Пищер понимает, что для составления действительно хорошего документа этого недостаточно. А Пищер очень хочет оттопосъёмить ЖБК по-серьёзному,— впрочем, я об этом уже, кажется, писал. Соответственно, если уж начал, скажу, что точно так же у каждого из нас чётко определены его задачи: без Сашки Пищеру самому не потянуть обслуживание всей своей аппаратуры, не смотря на то, что половину всех этих приборов он изобретал сам — не потянуть, потому что Сашка действительно грамотный и профессиональный электронщик, а Пищер хоть и представляет, как и чем в принципе нужно измерять то, что он хочет измерить, сделать своими руками — или найти неисправность по необходимости — так, как Сашка, не может. У Сталкера же устойчивая параметрия — как говорит Пищер; я не вполне понимаю, что это значит, но, кажется, догадываюсь. Потому что Сталкер никогда не выходит из себя и не раздражается по пустякам, и Пищер рассчитывает, что Сталкер в этих наших записях будет наиболее объективно писать обо всём, что с нами происходит. Извините за долгое отступление. )

Пищер, правда, ещё говорит, что мол нужно, раз уж у нас сегодня “ПХД”, и записи свои в порядок привести — Журналы эти, или как их назвать правильно — не знаю — но не слишком уверенно он это говорит, к тому же Сталкер орёт, аж уши закладывает, «утром стулья — деньги вечером» — и Пищер, конечно же, соглашается: «ладно,— говорит он,— только чтоб завтра точно каждый привёл в порядок свои записи, а то четыре дня, как никто ничего не писал...» Конечно, ему и самому поиграть хочется — не меньше Сталкера — но должен же он сказать насчёт записей: ведь он — главный.

А Егоров ещё говорит — изподтишка — «а завтра — Большую».

И Сталкер кивает: и записи, и “Большую” — обязательно, мол.

“Большую” — это значит не обычную, а большую партию. В обычной — той, что как правило играется — каждая фишка — или “жучок”, или так, как их Егоров со Сталкером называют — только периметр поля должна пройти и потом — по диагонали — в центр поля, в “дом” завестись; а в “Большой” она не сразу в центр заводится — а по спирали всё поле проходит, клетку за клеткой. И со спирали на спираль фишки — если на соседних клетках оказываются — друг друга есть могут. Ходить же по полю можно только на то количество клеток, сколько точек на кубике выпадет. Кубик вообще в этой игре очень большую роль играет — потому что задаёт, как говорит Пищер, “фактор случайности” . Сталкер же просто называет его “пятым игроком” и считает, что с ним можно договориться и играть в паре против всех — и тогда выиграть — или поссориться и продуть партию. Ну, не знаю... У каждого, наверно, своё понимание этой игры. Но это и делает её столь интересной, не похожей на другие. Потому что в ней и думать надо, куда и какой фишкой ходить — не меньше, чем в шахматах, честное слово — и ещё угадывать-понимать, что на кубике у кого в какой момент выпадет — чтоб не ошибиться со своим ходом.

И ещё нужно сказать, что “есть” в простой — то есть “малой” игре — фишки могут друг друга только, если одной по-кубику выпадет точно на занятую другой фишкой клетку встать. Перепрыгивать друг через друга они не могут, и это здорово тормозит игру. Бывает, что прямо перед тобой на следующей клетке стоит кто-то, а у тебя выпадают все знаки, кроме “единицы”. И ты стоишь, и ничего поделать не можешь. Вообще об этой игре можно очень долго рассказывать, потому что правила я уже почти все перечислил, но в ней очень много “тактических ходов” ( так говорит Сталкер ) — и они как раз позволяют тебе выиграть, несмотря на невезение с кубиком. Что ещё сказать? “Малая игра” может час длиться или три, а “Большая” — растянуться на целый день. А то и на два — это как сложится. Поэтому если они завтра ещё и “Большую” затеют, то весь день в гроте сидеть придётся. Впрочем, завтра всё равно весь день в гроте придётся провести — из-за записей этих, хотя бы.