Зента Эргле - Между нами девочками, говоря…

Снег падал мягкими крупными хлопьями. Зима вообще в этом году была необычная. В декабре ударил мороз, а в январе полил дождь и стало так тепло, что даже травка зазеленела. Высунулись из земли похожие на острия копий ростки тюльпанов и нарциссов, распустилась верба. А потом повалил снег и шел, не переставая. Вдоль тротуаров высились громадные сугробы, и люди пробирались словно по туннелям.

«Надену в кухне новое платье и только потом покажусь маме. Интересно, что она скажет? Вероятно, не поверит, что я сама сшила».

Анна прибавила шаг. Света в их квартире не было. Странно. Может быть, мама легла спать?

В пустой квартире на столе Анна нашла записку: «Приду поздно, не жди. Еда в подушках».

«Когда подружки приходят посекретничать, сидит в комнате, как приклеенная, а сегодня, когда мне захотелось ее удивить, ушла из дома», — надулась Анна.

Холодные котлеты показались невкусными, каша жидкой и несоленой.

Анна, в новом платье, долго вертелась перед зеркалом, разглядывая себя. Еще в прошлом году была она плоская, как доска, а сейчас уже заметна маленькая грудь. Талия тонкая, не то, что у толстушки Саниты, которую мама откармливает. Анна, довольная собой, улыбнулась, на щеках появились милые ямочки. Забившись в самый уголок дивана, она зажгла бра и взяла «Матильду» Леонхарда Франка. Это была любимая мамина книга. Некоторые места были подчеркнуты. «Страсть, потрясающая до глубины души и человека, и зверя, чувство, которому нет равного на земле, было незнакомо Матильде. Дрожа всем телом, словно ей только что пришлось испытать жгучую боль, она устремила на Уэстона непонимающий, испуганный взгляд... «Только ты это сделал, любимый. Только ты!.. Я зачала. У меня родится девочка».

Вот от такого счастливого мига появилась и она, Анна. И ей захотелось самой испытать эти счастливые мгновения, о которых писали в книгах, хотелось поскорее стать взрослой.

Проснулась Анна от громкого смеха в прихожей. Кто это так заразительно смеется? Не мама же!

— Не наградишь ли меня за помощь чашечкой кофе? — пророкотал мужской голос.

— Тише, не шуми, разбудишь дочку.

— Не мешало бы и твоей дочке посмотреть, как за долгий и безупречный труд чествовали ее мать.

— У нее другие интересы — школа, подруги.

Анна открыла дверь. В тесной прихожей с охапкой цветов в руках стояла мать, рядом с ней седой стройный мужчина.

На матери вместо вылинявшего старого домашнего платья было новое, нарядное, гладкие волосы красиво зачесаны.

«Мама совсем еще не старая, — впервые подумала Анна. — А что это за провожатый?»

— Боже, до чего вы похожи — слезно две сестры, старшая и младшая! — воскликнул мужчина.

— Проходите, пожалуйста! — встрепенулась Анна. — Я сварю кофе.

— Сегодня я была по-настоящему счастлива, — услышала девочка голос матери. — Жаль, что все хорошее так быстро проходят.

— Это во многом зависит от нас самих, — ответил незнакомец. — Желаю тебе оставаться всегда такой, какая ты сейчас.

Когда Анна вынесла чашки с дымящимся кофе, незнакомца уже не было.

С минуту обе молча пили кофе.

— Мама, — спросила Анна, — кто был мой отец?

Радость, так удивительно изменившая лицо матери, так молодившая ее, внезапно погасла.

— Сегодня ты не должна была об этом спрашивать, сегодня нет.

— Прости, пожалуйста!

— Я не хочу тебе лгать, но не знаю, достаточно ли ты взрослая, чтобы правильно меня понять,— и мать, словно оценивая, взглянула на дочь. — Мне было уже тридцать, и я была одинока, словно дерево в чистом поле. И вот в институте я случайно встретила твоего отца. Он приехал в командировку. Мне поручили позаботиться о нем. Тогда было трудно с гостиницами, и он поселился у меня. Мы сблизились.

— А где он сейчас?

— Вскоре после нашего знакомства его направили в Африку, проектировать крупную электростанцию, и там он погиб.

Мать встала и вынула из ящика какую-то папку.

— Несколько писем и эта фотография — вот все, что у меня осталось от твоего отца. — Она протянула дочери небольшой снимок. Анна вглядывалась в лицо улыбающегося мужчины с прищуренными на солнце глазами и искала сходства с собой, но безуспешно.

— Я была счастлива, когда ты появилась на свет, — тихо сказала мать и задумчиво уставилась в чашку, словно видела в ней минувшие дни. — Ты заполнила всю мою жизнь. Твои маленькие детские радости стали и моими радостями, твое горе — моим горем. Я надеялась, что, когда ты вырастешь, мы с тобой станем подругами, — мать вздохнула.

Анна промолчала.

— Уже поздно, пора спать.

Мать медленно сняла новое, недавно купленное платье и повесила его в шкаф. И Анна стала стягивать свой карнавальный костюм. Молнию на спине заело.

— Помоги, пожалуйста! — она подошла к матери.

— Откуда у тебя этот странный наряд.

— У других девочек тоже такие, мы сами сшили, — резко ответила Анна, юркнула в постель и отвернулась к стене.

От световой рекламы с дома напротив по полу протянулась цветная дорожка. «Останови-и-те музыку!» — доносилось из-за стены. Часы пробили двенадцать.

«Вот и кончился мой праздник. Столько добрых слов, дружеских пожеланий, а дочь даже не спросила, что у меня за юбилей. Неужели между нами возникло отчуждение?» — думала мать, безуспешно пытаясь заснуть.

Анна тоже лежала с открытыми глазами.

«Мне с тобой скучно, мама хотелось ей воскликнуть. — Ты утверждаешь, что я уже большая, а разговариваешь со мной, как с маленькой. Стоит мне прийти домой чуть позже, тотчас начинаются расспросы и слезы. Чего ты боишься? Мне нравится, что мальчики пишут мне записки, приглашают на свидание, в кино. Что в этом странного? Я же не виновата, что нравлюсь мальчикам больше, чем святоша Байба. Даце так вместе с родителями в походы ходит, а мы только летом по воскресеньям в Юрмалу... Уже двенадцать, надо спать, а сна ни в одном глазу. Вероятно, это кофе. Не надо было спрашивать про папу. Лучше было думать, что я его когда-нибудь встречу... А может быть, он жив, мама просто не знает или не хочет говорить мне правду?»

К запаху роз примешивался нежный, тонкий аромат фрезий.

«С чего бы это вдруг маме надарили столько цветов? День рождения у нее летом. И кто этот стройный седой мужчина? Похож на актера Карлиса Себриса. Такая же добрая улыбка. Может быть, мама влюбилась и собирается замуж второй раз? Но ведь она и первый раз не регистрировалась. Выходит, я внебрачный ребенок. Ну и пусть, разве я хуже других? Мать говорит — дитя любви... Ужас, забыла выучить географию! На большой переменке попрошу Даце, чтобы рассказала — это ее любимый предмет».

Мать тихо встала и накрыла дочь соскользнувшим одеялом.

О карнавальных костюмах думали и две неразлучные подруги — Марга и Рита. Рита своими заботами поделилась с бабушкой.