Фред Адра - Лис Улисс и край света

— Погоди! А Евгений?

Действительно, бегущего вслед за ними пингвина видно не было. Берта охнула:

— Он же бегает медленнее нас! Его поймали!

Константин схватил ее за лапу и затащил в ближайшие кусты, на которые не падал свет уличных фонарей. Друзья затаились. Они увидели, как несколько преследователей промчались в ту сторону, в которую только что бежали они сами. А затем к парадному входу театра подъехал полицейский фургон, двое патрульных заскочили в здание и почти сразу же вывели на улицу Евгения. Пингвина закинули в фургон, и машина, под одобрительные крики высыпавших из театра зрителей, унеслась в сторону полицейского управления.

Лейтенант пребывал в состоянии, которое можно было назвать одновременно и торжественным, и растерянным. Зависело от того, с какой стороны посмотреть. С одной стороны (торжественной), перед ним с кислым видом сидел опаснейший преступник — пингвин Евгений. С другой стороны (растерянной), допрашивать арестованного лейтенанту придется одному, поскольку капитан ушел домой с твердым намерением поспать. Это обстоятельство сильно осложняло задачу, так как лейтенант привык вести допрос в стиле «добрый следователь и злой следователь», а для этого необходим партнер. Но партнера нет, и вряд ли капитан примчится в участок на ночь глядя, чтобы облегчить жизнь подчиненному. Так что придется управляться самому.

К счастью, когда-то лейтенант проходил курсы как злого следователя, так и доброго. Поэтому решил, что сумеет сработать за обоих. Капитан однажды рассказывал, что сержант ему говорил, со слов некоего генерала, будто один министр юстиции видел подобное в мультике. Но жизнь это вам не мультик. Снимать мультфильмы, как известно, гораздо сложнее, чем жить.

На столе в кабинете для допросов стояло пять настольных ламп, лейтенант зажег их все и направил на Евгения. Пингвин прикрыл глаза крылом.

— Крылья за спину! За спину, я сказал! — рявкнул лейтенант, да так, что арестованный чуть не упал со стула. — Колись, давай! Ты у меня все расскажешь! — Лейтенант постучал кулаком по столу. — Как миленький! Еще и умолять будешь, чтобы я тебя выслушал! Что, в молчанку решил играть! А ну, признавайся, где сообщники? Где главарь? Кто взял кассу? Где деньги? Кто тебя нанял? А ну, отвечай, змей пернатый! Ты у меня на двести лет сядешь! Что клювом пляшешь?! Наглеешь, гад! А ну как я тебя сейчас на детекторе наглости проверю, наглец!

Евгений что-то лепетал в ответ, но брызжущий слюной злой следователь его не слушал. Внезапно лейтенант умолк, встал, сложил лапы за спиной и неторопливо прошелся перед арестованным.

— Ну, зачем же я так? — спокойно произнес он. — Евгений — пингвин умный, вон на сцене играет. Он сам все расскажет, если его попросить. — лейтенант оперся лапами о стол и наклонился к арестованному. — Ведь мы будем благоразумны, правда?

— Будем, — выдавил из себя съежившийся Евгений.

Лейтенант довольно кивнул, сел за стол и выключил настольные лампы. Пингвин облегченно вздохнул.

Полицейский выложил перед ним несколько фотографий.

— Узнаете кого-нибудь?

Евгений указал головой на один из снимков.

— Узнаю. Вот это вы.

— Верно, — кивнул лейтенант, кинув нежный взгляд на снимок. — Это два года назад, на море. Правда, хорошо получился?

— Неплохо, — согласился Евгений. — Ракурс удачный.

— Так где, вы сказали, прячутся лисица Берта, кот Константин и Лис Улисс? — как бы невзначай спросил лейтенант, собирая фотографии в кучку.

— Я не говорил.

— Я из тебя выбью правду! — заорал лейтенант, переключившись в режим «злого следователя». — Я из тебя все выбью! Клювище ты бандитское! Думал, не поймаем?! Ничего, я тебе еще устрою Антарктику! Ты еще у меня получишь триста лет полной мерзлоты! Ишь ты, личины меняет — он у нас и пингвин, и павлин, и крысиный папаша! — лейтенант перешел на визг. — Сгною! Зарою! Четвертую! — злой следователь истерично заколотил кулаками по столу. — Отвечай, где сообщники?!

Но Евгений лишь бессильно открывал и закрывал клюв, от крика он вообще перестал понимать, чего от него добивается этот шизофренический полицейский.

А злой следователь пропал так же мгновенно, как и появился.

— Ну, не стоит так распаляться, — сказал лейтенант, мило улыбаясь и гладя себя по груди. — Евгений же не отморозок какой-нибудь, он все понимает. Правда, Евгений?

— Все понимаю, — соврал пингвин.

— Вот и чудненько. Так где же скрываются ваши сообщники? Помните, чистосердечное признание сэкономит мое время. Отвечай, мерзавец! Ну, не надо так, он все скажет. Пристрелю гада! Спокойней, спокойней, он уже готов рассказать.

От скорости, с которой злой следователь сменялся добрым, и наоборот, пингвин впал в ступор, но потом его осенило — раз так, то он сыграет с полицейским по его же правилам: будет изображать из себя то злого преступника, то доброго. И природная робость Евгению не помеха, поскольку терять ему уже нечего. Так что гори оно все синим пламенем. Или лучше красным.

Евгений призвал на память все, что читал в книжках про бандитов.

— Чё ты мне паришь, начальник! — заявил он, развязно размахивая крыльями. — На понт-то не бери! Евгений тебе не фраер какой занюханный, а крутейший из пингвинов, понял?! Коптись себе под микроскопом, микроб надкушенный, и в окуляр не суйся!

Впервые за годы службы в полиции лейтенант потерял дар речи. Нет, он, конечно, сталкивался с воровским жаргоном и прежде, но не в исполнении тихонь-пингвинов, от которых максимум, что ожидаешь услышать, это «уверяю вас, вы не правы».

Заметив, что неприятель дрогнул, Евгений немедленно атаковал снова:

— Ты хоть сечешь, на кого размяукался, кошак-переросток? Да Улисс тебе живенько чики-чики сделает, — и поплелась вся Верхушка за гробиком! Ты мозги-то перед пастью погоняй, в натуре!

«Главное — не переигрывать, — подумал Евгений. — Переходим в режим доброго преступника».

— Ну, зачем же я так? — спокойно произнес он в сторону, как бы размышляя вслух. — Лейтенант — зверь неглупый, во все врубается. Он наверняка уже понял, что я и понятия не имею, где мои друзья, и готов оставить меня в покое. Правда, лейтенант?

— Правда, — хрипло отозвался полицейский, не зная, какого из следователей изображать. — Но с условием. Вы должны подписать один документ. — Он положил перед арестованным лист бумаги.

Текст документа был лаконичен:

Чистосердечный отказ от дружбы

Я, пингвин Евгений, находясь в здравом уме и в полиции, добровольно отказываюсь от дружеских отношений с лисицей Бертой и котом Константином, и обязуюсь искренне ненавидеть их всей душой.

— Что за бред?! — возмутился Евгений.