Рене Реджани - Пятеро ребят и одна собака

- Oh, а million for а dog, Guido! Are you getting mad? [17] О Гвидо, миллион за собаку! Вы сошли с ума! (Англ.)

- No, I'm not getting mad, but I rеаllу want the dog, [18] Нет, я не сошел с ума, но я хочу собаку. (Англ.) - ответил Гвидо.

- If that is the case, I'll ask your mother for buying you а dog tomorrow, [19] В таком случае, я скажу вашей маме, чтобы она купила вам собаку. (Англ.) - убеждала его гувернантка.

- Not tomorrow, today! [20] Не завтра, а сегодня! (Англ.) - закричал малыш.

- Yes, yes, today. Now. When your mother comes! [21] Да, да, сегодня. Сегодня же. Как только придет ваша маме. (Англ.)

- Ты ничего не понимаешь, ничего, ничего! - заорал маленький Гвидо в истерике. - Tu witch! [22] Ведьма! (Англ.) Я хочу эту собаку, только эту, понятно?!

В то время как малыш кричал и плакал, Джанджи, Мантеллина и Том смотрели на него с удивлением, словно на дикое животное.

В глубине аллеи показалась синьора, закутанная в роскошную шубу.

– Мама! Мама! - воскликнул Гвидо и помчался к ней навстречу.

– Что случилось, моё сокровище, в чём дело? - спросила синьора, испугавшись страшного вида своего сына.

Гвидо завопил:

- Хочу собаку! Хочу собаку!

- Дорогой мой, я куплю тебе собак, сколько ты пожелаешь! - И, обратившись к гувернантке, озабоченно спросила: - Энн, что произошло?

- О мадам! - воскликнула Энн из последних сил. - Я уговорил детей, но они не продавать собаку. Потом я сообщила, что вы купить собаку завтра или сегодня, но Гвидо хочет эту собаку and nothing else. Oh, I'm in despair! [23] ... и никакую больше. Я в отчаянии! (Англ.) Я в отчаянии, мадам!

- Почему ты хочешь именно эту собаку? - спросила синьора, взглянув с презрительной гримасой на Тома. - Разве ты не видишь, какая она противная? Завтра или даже сегодня я куплю тебе собаку в сто раз красивее этой, с блестящей шерстью ...

- Нет, нет, нет! - снова закричал Гвидо. - Ты тоже ничего не понимаешь. Я хочу именно эту собаку!.

- Но почему?

- Потому что она опрокинула Энн в снег. Это чудная собака, - ответил ребёнок.

Синьора, закутанная в шубу, тяжело вздохнула и, повернувшись к Джанджи и Мантеллине, предложила:

- Продайте мне собаку; я заплачу, сколько вы захотите.

- Нет, синьора, - ответил, не задумываясь, Мантеллина, - эта собака противная, ты лучше не покупай её.

- Я никому не отдам Тома, даже за миллион! - воскликнул Джанджи.

- Даже за миллион? Почему?

- Потому что Том - мой друг! - ответил Джанджи.

На мгновение наступило неловкое молчание. Ребёнок сказал, что друга даже за миллион нельзя продать, хотя многие продают самих себя значительно дешевле. Иногда к словам маленьких детей стоит прислушаться.

Вдруг Гвидо снова заорал и принялся топать ногами. Но тут синьоре пришла в голову блестящая идея.

- Послушай, малыш,- сказала она, обращаясь к Джанджи, - поедем к нам домой: тебе не придётся расставаться со своей собакой, и Гвидо успокоится, а завтра мы купим ему такого же пуделя, как твой, - хорошо?

Джанджи и Мантеллина в нерешительности посмотрели друг на друга.

Гвидо, который всё слышал, сразу успокоился и воскликнул:

- Да, да, какая чудесная идея! Пусть он тоже поедет к нам!

- Если ты поедешь, я сделаю тебе хороший подарок, - добавила синьора.

- Собаку я не продам! - наотрез заявил Джанджи.

- Честное слово, собака останется твоей, но подарок я сделаю тебе всё равно, если ты пойдешь с нами. А завтра ты сможешь вернуться домой.

– Деньги нам пригодятся, - произнёс Мантеллина. - Поезжай, а я скажу Тури, чтобы завтра он пришёл за тобой.

Затем Аугусто обратился к синьоре:

- Я должен знать, как тебя зовут, и посмотреть, где ты живёшь.

Все вместе они вышли из сада и сели в роскошную машину, огромную, мягкую.

На колёса машины были надеты цепи, чтобы она не скользила по льду. Шофёр сел за руль, и спустя несколько минут они подкатили к богатому мраморному особняку на тихой улице

Здесь они расстались.

Позади синьоры, закутанной в шубу, гувернантки и торжествующего барчука по ступенькам мраморной лестниц поднимались Джанджи и Том.

Мантеллина повернулся и зашагал к синьоре Пьерине. Он опять чувствовал себя одиноким.

Снова пошёл снег.

Уже несколько дней в витрине ресторана «Рисорджименто» висела новая афиша:

«Внимание! Внимание! У нас выступают вундеркинды Антонио и Джузеппанджело! В их исполнении вы можете услышать популярные итальянские песни под аккордеон и гитару!»

Вундеркинды? Да, да, не удивляйтесь: это были именно они - Антонио Мессина и Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо.

Джузеппанджело извлекал прибыль из своих способностей. Ему легко давалась учёба, - он продавал домашние задания. Мальчуган умел играть на гитаре, - он зарабатывал, выступая в ресторане. Вот и всё; это же так просто!

Иначе дело обстояло с Антонио. Парень ходил мрачный. Он принял, разумеется, предложение хозяина ресторана, но не считал свои выступления настоящей работой.

Целый день слоняться без дела, а вечером выходить на сцену и развлекать посетителей, которые в это время, сидя за столиками, уплетают изысканные кушанья и пьют вкусные вина, казалось Антонио унизительным. Его крепкие руки годились. для настоящей работы, а не только для игры на аккордеоне.

Но как же это всё произошло?

В каком-то странном тумане, возникшем от усталости, голода и выпитого ликёра.

Переступив порог ресторана «Рисорджименто», дети прошли на веранду, туда, где обычно устраиваются танцы. Антонио и Карчофо заказали себе по чашке каппучино и по два куска торта. В кармане у них не было ни гроша.

Усталость, переживания, заботы часто приводят к отчаянным поступкам.

Карчофо с напряжением слушал выступление opкестрa; особенно пристально он следил за каждым движением гитариста.

Bо время перерыва оркестранты уходили за кулисы, оставляя инструменты на стульях. Вдруг Карчофо одним прыжком очутился на сцене, схватил гитару и принялся играть.

Сначала никто не обратил на ребёнка внимания. Потом официант обругал его и попытался прогнать, но администратор зала велел оставить мальчишку в покое, подошёл поближе к эстраде и стал слушать, как он играет. Вскоре возле сцены собралась толпа. Тогда Карчофо запел. Публика аплодировала ему и кричала «браво!» Подошёл хозяин ресторана. Карчофо, теперь уже без стеснения, позвал забившегося в угол Антонио и заставил его сыграть на аккордеоне.

С детьми сразу же заключили контракт. Им предложили скромную, но вполне приличную зарплату; кроме того, здесь они могли есть пирожные и пить кофе.

Тури жил, словно в лихорадке. Его дети то и дело исчезали, не показывались по нескольку часов, даже целыми днями, но потом снова появлялись, иногда с потрясающими новостями. Синьора Пьерина тоже не знала покоя.