Валентина Осеева - Динка

— Мышка… — шепчет Динка.

Но Мышка спит, отвернувшись к стене, а из маминой комнаты сразу открывается дверь, и Динка по привычке крепко закрывает глаза.

— Диночка, ты спишь? — шепотом спрашивает мама и долго стоит, наклонившись над кроватью.

Мама хочет, чтоб дети крепко спали, и Динка, посапывая, молчит. Мышка спит взаправду, и мама на цыпочках выходит, плотно притворив за собой дверь.

«У взрослых все время секреты», — думает Динка. Но раз Леньке не грозит больше опасность, то можно не подслушивать. Разве только Костя скажет что-нибудь о Степане?

Но Костя говорит совсем другое:

— Марина! Вот, чтоб не забыть, ваш ключ от парадной двери. А этот — от черного хода. Я сделал два: один себе, один вам… Мне, наверное, придется некоторое время менять ночевки…

— Вы проходите через сарайчик? — спрашивает Марина, вешая около двери два ключа. — Через пустырь?

— Да, конечно, там очень удобно: на сарайчике висит большой замок, так что никаких подозрений… Отодвинешь доску, потом изнутри просунешь руку, откроешь замок — и сразу около двери. Замок без ключа, просто туго прикрывается… Очень удобно! — говорит Костя.

Динка вспоминает — около черного хода их городской квартиры маленький дровяной сарайчик; он стоит в ряду других таких же сарайчиков для жильцов. На городской квартире никого нет, там вечно закрыты окна тяжелыми синими портьерами и в комнатах стоит нежилой, душный запах. Один раз они ездили с мамой в город и заходили туда… «Что делать Косте в их квартире, если там никого нет?» — удивляется Динка. Разговор кажется ей скучным, и, поворачиваясь лицом к стене, она закрывает глаза.

— На первые пять верст орловские рысаки. Дальше рабочие приведут три свежие лошадки, — говорит вдруг Олег.

Динка сразу открывает глаза:

«А! Катанье какое-то! Вот хитрые! Наверное, дядя Лека их к себе приглашает!» — думает она с завистью. Но Костя говорит что-то другое:

— Имейте в виду погоду. Лодку может отнести по течению.

— Все это учтено. Держите на огонек папиросы, — отвечает Олег и начинает что-то тихо объяснять.

В разговор вмешиваются Катя и Марина, потом все стихает, и голосов почти не слышно… Под Динкиным окном хрустит песок; Динка осторожно приоткрывает окно, и сейчас же в комнату снова входит мама… Динка сонно ворочается… Мама укрывает ее и уходит… Разговор в комнате совсем затихает…

Потом Костя встает и выглядывает в сад.

— Там Алина, — говорит он, возвращаясь. — Удивительная девочка!

— Сашина дочка! — вставляет Никич. В его устах это высшая похвала.

Динка обиженно выпячивает нижнюю губу.

«Как будто только Алина Сашина дочка, думает она, — а я и Мышка нет!.. Глупый этот Никич…»

Вообще она недовольна сегодня взрослыми — они так мало обращали внимания на Лину и весь вечер ждали Костю и переглядывались. Лина всего напекла, наварила, а мама так недолго посидела с ней на крыльце. Только что попели немного вместе… И дядя Лека плохо шутил, совсем не утешал Лину, а только сказал, что надо потерпеть… И на детей дядя Лека сегодня никакого внимания не обращал, как будто их вовсе нет на свете!

«Ладно, ладно! — думает Динка, — Можете совсем отказаться от своих детей! Мама тоже последнее время не разговаривает ни о чем, не читает вслух…»

Катя и та не обращает никакого внимания на Динку, даже не жалуется уже маме, все только своего Костю ждет да еще Мышку кормит гоголь-моголем. Динка чувствует горькую обиду, но сладкое воспоминание о гоголь-моголе заставляет ее залезть под подушку, в Линин узелок. Заложив в рот липкую конфету, она успокаивается. Конфета сосется медленно, а сон уже закрывает глаза. «Это не конфета, это тянучка», — с трудом соображает Динка, ей делается лень жевать… А взрослые всё шепчутся да шепчутся…

— Как бы не спутали все карты уголовники… Увидев подходящий момент, они тоже бросятся бежать, — говорит Марина.

— Все это учтено, — тихо отвечает Костя. Но Динка уже спит крепким сном, и прилипшая к небу тянучка до утра ночует у нее во рту.

Динка просыпается поздно. На террасе, скорчившись в кресле, читает Мышка.

— Все уехали, — печально говорит она. — И Катя тоже… Катя тоже? Это новость!

— А зачем уехала Катя? — спрашивает Динка.

— Наверное, что-нибудь купить. Они поехали с корзинкой, — говорит Мышки.

Динка бежит в кухню. Там возится Никич. Он скоблит ножом стол, вытирает испачканную мукой доску. От плиты пышет жаром, но на ней ничего не стоит. Динка поводит носом. В кухне пахнет чем-то печеным… Наверное, вчерашними пирогами, которые пекла Лина. Но почему же тут прибирается Никич?

«Странно, — думает Динка. — Лина никогда бы не оставила такой беспорядок…»

— Никич, — спрашивает девочка, — разве сегодня ты хозяйничаешь на кухне?

— Да нет, куда мне! Я так, маленько прибрал тут… — отвечает старик и выходит во двор раздувать самовар. — Иди на террасу, зови сестер! Сейчас чай будем пить! — кричит он со двора Динке.

Чай пьют с Никичем. Разливает Алина. Мышка, по своему обыкновению, держит на коленях книгу; Никич молча забирает у нее эту книгу и строго говорит:

— Пей чай с пирогами, а не с книгой! Успеешь еще начитаться!

На столе гора пышных пирожков, заготовленных Линой на целую неделю. Алина ест молча, маленькими кусочками.

Мышка тоже понемногу отщипывает от своего пирога. Одна Динка уплетает с неизменным аппетитом. Откусит, взглянет на начинку, снова откусит, запьет чаем и первая встает из-за стола, захватив с собой еще два пирожка.

— Гулять, что ли, пойдешь? — спрашивает Никич. Динка кивает головой;

— Ага!

Она торопится на утес. Сегодня они с Ленькой пойдут на баштан за арбузами.

Девочка бежит через сад к лазейке и, нырнув в нее, мчится по дорожке.

— Макака! — смеясь, окликает ее Ленька. — Куда бежишь? Вот он я!

— Пойдем на баштан? — не здороваясь, спрашивает Динка.

Широко раскинулся баштан. Густая шершавая ботва заплела его от края и до края. Из-за толстых корней и желтеющей вырезной листвы видны гладкие полосатые и темно-зеленые бока арбузов. Но посредине баштана угрожающе торчит высокий соломенный шалаш, к шалашу прислонено ружье, заряженное едкой солью, а рядом с шалашом сидит дед-баштанщик. Дед плетет лапти и гоняет мальчишек, потрясая своим ружьем, а иногда и стреляя по ним, как по воробьям. Но, несмотря на сердитого баштанщика и на его ружье, неподалеку от дороги, в зеленом овражке, поросшем густым кустарником, идет веселое угощение.

— Эй! — машет оттуда Трошка, завидев Леньку и Динку. — Идите сюда!

Ребята спускаются в овраг. Здесь, сидя на корточках, несколько мальчишек делят добычу. Между ними Трошка и Минька.