Оуэн Колфер - Четыре желания

Мэг вытерла слезы. Лоури был прав. Она чувствовала, что тает на глазах, а им еще предстояло выполнить Последнее Желание.

— Отлично, Мэгги, — скомандовала девочка сама себе голосом своей матери. — Возьми себя в руки. У тебя впереди целая вечность, чтобы наплакаться вдоволь. Покончи сначала с Желаниями! Осталось одно последнее, Четвертое!

Она ткнула пальцем в сторону ВЕНИКа:

— Слушай, если ты мне попадешься на глаза еще хоть один раз, я засуну твои паршивые линзы тебе прямо в паршивые уши.

— Я? Я попадусь тебе на глаза? — самым невинным тоном воскликнул ВЕНИК. — Сомнительно. Ведь я неразрывно связан с вот этой парочкой.

Но как только Лоури повернулся к кибердемону спиной, тот испустил голубой лазерный луч, который коснулся спины старика. Прикосновение это было абсолютно безболезненным и длилось не более миллисекунды. Но эта военная хитрость могла спасти болвана, в мозг которого голограмма была вживлена, а также и ее саму от гнева Вельзевула.

После того как беглая душа и ее человеческая оболочка покинули дом, ВЕНИК перемотал видеозапись последних секунд в своей голове. Девочка обронила одну фразу И она могла оказаться очень важной. Он перематывал ленту, пока не нашел ее. «Покончи сначала с Желаниями!» — сказала девчонка. Гм. Интересно, о каких таких желаниях идет речь? И нет ли там зацепки, ухватившись за которую удастся затащить ее в Преисподнюю?

ВЕНИК замер. Времени для размышлений не было. Требовалось немедленно перейти в режим экономии энергии и находиться в нем, пока этот кретин, к которому его подключили, не очнется. Он моргнул еще один раз и исчез, после чего в доме номер сорок семь исчезли всякие признаки жизни, если не считать красной мигающей кнопки режима «Standby» на телевизоре.

Лоури совсем свихнулся: он взял напрокат автомобиль.

— Надо было сделать это раньше, — рассуждал он, — тогда у нас осталось бы больше времени.

Мэг придерживалась того же мнения. Она чувствовала себя такой же недолговечной, как утренняя роса, и сила ее убывала с каждой милей. То, что сказал Отрыжка, потрясло ее. Кто такой Хозяин? И зачем ему нужна ее душа? У Мэг возникло ужасное подозрение, что она знает ответ на оба вопроса. Она чувствовала близость туннеля. Его пульсация отдавалась во всем ее теле, напоминая о пережитом.

Но вернемся к автомобилю. Это был не просто автомобиль, а целый «пежо-купе». Со сверкающими хромированными колпаками на колесах и сверкающей выхлопной трубой. В любой другой ситуации Мэг прыгала бы от восторга и нажимала бы подряд на все кнопки на приборной доске. В любой другой ситуации — но не сегодня. Сегодня ни водитель, ни пассажир не могли позволить себе лишних эмоций.

— Итак, Последнее Желание: «Плюнуть дерзко с утесов Мохерских», — с легкой дрожью в голосе сказала Мэг. — Что это вообще значит?

— Именно то и значит, — ответил Лоури, переключаясь на пятую передачу, — как в песне поется.

— В какой песне?

Лоури закатил глаза:

— Современная молодежь! «В какой песне?» Вас вообще в школе чему-нибудь учат?

— Ерунде всякой вроде чтения и арифметики. Плевательным песням точно не учат.

Тогда Лоури принялся отбивать ритм на рулевом колесе, а затем запел скрипучим голосом на дублинский манер:

— Ну и так далее еще сорок семь куплетов. Спеть?

— Спасибо, не надо, — поспешно перебила его Мэг. — Я уловила. Итак, мы должны это сделать из- за какой-то допотопной песни?

— Ее пел мне мой отец, когда укладывал меня спать. Такая у него была колыбельная. Маме она не нравилась. В основном из-за строчки «Раз на ведьме женись».

— Кто бы сомневался.

Лоури хихикнул:

— Да, политкорректной строчку эту не назовешь. Но все, о чем шла речь в этой песне, я хоть раз сделал. И в канаве спал, и все остальное. Только вот...

— ...не плюнул дерзко с утесов Мохерских? — закончила Мэг. — И за этим я тебе понадобилась?

Лоури погладил рукой то место, где находится сердце.

— Туда еще надо взобраться. Боюсь, одному мне это не под силу.

— Значит, опять лазить будем? — буркнула Мэг. — Великолепно. Надеюсь, райское блаженство того стоит. Похоже, я должна быть вечно благодарной, что твой отец не знал песен о том, как чистят унитаз, а не то нам бы и этим пришлось заняться.

Время решает все. ВЕНИК понимал это, поэтому решил помочь Отрыжке прийти в чувство. Помощь эта заключалась в разряде третьей степени, ударившем мальчикопса прямо в мохнатую задницу.

Отрыжка дернулся. Франко дернулся тоже, поскольку Отрыжка до сих пор занимал его тело. Мальчикопес с трудом присел на задние лапы.

— Тяв? — спросил он, по-прежнему ничего не соображая.

— Объект вывел из строя ваше тело-носитель при помощи святого пепла, который вызывает у злых духов вроде вас жесточайшую аллергию.

— Больно, — проскулил Отрыжка (судя по всему, разума у него уже не хватало даже на то, чтобы составлять из слов фразы). — Чешется.

— Еще бы, — сказал ВЕНИК без малейшего сострадания. — Нам надо срочно заняться делом — времени почти не осталось.

— Гав! — согласился Отрыжка.

Сделав глубокий вдох, он попытался выскользнуть из тела Франко. Бесполезно. Что-то удерживало его внутри. Он попытался снова, так что его морда вся перекосилась от усилия, но ничего не помогало.

— Застрял.

ВЕНИК пожевал свою электронную губу:

— Этого я и боялся.

— Тяв?

— Положительный заряд пепла отталкивает ваш отрицательный демонический заряд, создавая непроницаемую для вашей эктоплазмы оболочку.

— Тяв?

— Вы в ловушке. Застряли в теле смертного. Какая жалость — и это как раз тогда, когда вы из него высосали почти всю жизненную силу!

Отрыжка повертел перед глазами пальцы своего нового тела. Они оказались желтыми и морщинистыми. Франко состарился разом на тридцать лет. А ведь он и в свои тридцать пять уже выглядел плоховато.

— Застрял? Нееееет!

— Дааааа! — передразнил ВЕНИК мальчикопса. — Очнись, идиот! Наша задача остается прежней. Найти старика. Помешать девчонке. Ничего не изменилось. Как только мы победим, ты снова станешь самим собой. Или, вернее, самими собой.

Отрыжка извлек кусок какой-то заплесневелой снеди из кармана халата Франко и отправил ее в рот.

— Еда, — проурчал он. — Хорошо.