Борис Изюмский - Алые погоны

Поднял с постели сына. Тот, сонный, пахнущий парным молоком, хлопал ресницами, ничего не понимая, собирался расплакаться, но увидел сияющие лица и заулыбался.

— Ниночка, ты не сердись, — я на минуту сбегаю в училище, — передал Боканов сына жене и, на ходу застегивая китель, скрылся за воротами.

Училище гудело, словно улей. Мимо Боканова пробегали торопливо фигуры, хлопали двери, коридоры наполнены были топотом ног, громко говорил репродуктор в необычный для него час.

Когда Сергей Павлович вошел в спальню своего отделения, ребята с радостными возгласами бросились к нему, будто только и ждали этого прихода:

— Товарищ гвардии капитан, поздравляем!

— Товарищ гвардии капитан, с победой!

Они льнули к нему, окружили теплой стеной тел, и каждый старался быть рядом, прикоснуться к нему. Боканов еле успевал пожать протянутую руку, обнять, положить свою руку на плечо, и ст этого чувство близости, слитности в одну дружную семью росло.

Возвратившись домой и позавтракав, Сергей Павлович с женой и Витькой пошли к училищу: с вечера Боканов должен был дежурить, а потому командир роты разрешил ему придти в роту позднее.

Город в ливне солнца — молодой и шумный — смеялся оркестрами, цветами.

Когда Боканов с семьей подходил к высоким воротам училища, они распахнулись и на улицу колонной вышли суворовцы — все шестьсот человек. Они шли ряд за рядом, сверкая белизной гимнастерок, сверкая улыбками и глазами, гордо покачивая алыми погонами и околышами фуражек. Казалось, летящее впереди крылатое знамя отбрасывает на колонну алую тень. Их всех хотелось обнять одним объятием, вобрать одним взглядом.

«Эх, Володя, Володя Чумак… не дожил ты, до этого дня», — вспомнил фронтового друга Сергей Павлович, и грусть вплелась пронзительной нотой в радость, и защемило сердце.

Последняя шеренга, вышла из ворот. Запевала начал песню:

Рядом с Бокановым, на тротуаре, стояла какая-то пожилая женщина в белой, по-деревенски низко на лоб надвинутой косынке.

Она провожала ребят ласкающим материнским взглядом.

— Да какие же они все хорошие! — вырвалось у женщины. — Труд у вас, товарищ командир, радостный, — доверчиво обратилась она к Боканову и посмотрела так, словно благодарила его.

— Да… да, радостный! — широко улыбаясь, кивнул головой офицер и с гордостью поглядел на идущий впереди взвод.

В первой шеренге, плечом к плечу, шагали Семен Гербов, Владимир Ковалев, Андрей Сурков и Василий Лыков.

Колонну училища замыкали, стараясь ступать в такт музыке и делая непомерно большие шаги, Илюша Кошелев и Максим Гурыба — будущие офицеры земли советской.