Кэндзиро Хайтани - Взгляд кролика

На большой перемене ее отозвал в сторону Адачи-сэнсей. Он был ужасно бледным. Таким Котани-сэнсей его еще не видела и очень удивилась.

— Они, в своем муниципалитете, приняли решение перенести мусоросжигательный завод.

У Котани-сэнсей удивилась еще больше.

— Куда?

— На третий насыпной участок.

— Но они же вроде бы совсем недавно решили, что не будут его туда переносить.

Незадолго до этого муниципалитет вынес решение построить на третьем насыпном участке автоматизированный завод по переработке мусора. А старый мусоросжигательный завод, на котором жили Исао и его друзья, было решено перенести на пятый насыпной участок и модернизировать. Реконструкция должна была начаться не раньше чем через два с половиной года.

— Почему это они вдруг передумали?

— Это активисты на них надавили. Движение общественного протеста и все такое.

— Я прекрасно понимаю местных жителей. Их нельзя осуждать.

— Ну да, понятно, что перенос завода само по себе дело хорошее. Только вот пострадают, как всегда, самые слабые — живущие на территории завода контрактники и их дети.

— В каком смысле?

— Знаешь, сколько времени будет занимать дорога до школы? В одну сторону — пятьдесят минут.

— Пятьдесят минут?!

— Младшеклассникам это не по силам. Так что их, скорее всего, переведут в другую школу. Но тогда возникает другая проблема. До ближайшей школы они смогут дойти минут за двадцать. Но это — на другом конце района. То есть на их пути — несколько промышленных магистралей. Понимаешь, о чем я? Эти дороги еще называют "аллеями грузовиков". Можешь себе представить, как это опасно для детей?

— Разве можно переселять людей в такие места?

— Конечно, нет. Между прочим, оттуда до ближайшего магазина — полчаса добираться в одну сторону, если не больше.

— Так может, их поселят где-нибудь в этом районе?

— Это было бы идеально, но тогда встает вопрос с правами на проживание, с денежной компенсацией и так далее. Самое выгодное для муниципалитета — в финансовом плане — переселить контрактников вместе с заводом и быстренько забацать им пару-тройку типовых домов. Понимаешь?

— Адачи-сэнсей, откуда вы все это узнали? Мы же были вчера на заводе. Из тамошних, похоже, никто об этом даже не подозревает.

— Конечно, не подозревают. Им об этом в самую последнюю очередь скажут. Муниципальные власти прекрасно понимают, что вопрос со школой для детей — это самая большая проблема. Вот они и решили для начала прийти к нам, проконсультироваться. Директор меня вызвал и спросил, не могу ли я поговорить с родителями, убедить их в правильности такого решения.

— И вы согласились?

— Да ты что?! Кто ж на такое согласится?

— Если у меня сейчас заберут Тэцудзо, я вообще не знаю, что мне тогда делать. Только-только Минако проводили, а теперь еще это… — Котани-сэнсей начала всхлипывать.

— Да и я, если без них останусь, пропаду совсем, — грустно сказал Адачи.

Первые три дня новоиспеченные старьевщики возвращались на завод с тележками, до краев наполненными всяким мусором и рухлядью. Но на четвертый день все четыре отряда, будто сговорившись, вернулись практически ни с чем.

Учителя тут же догадались, в чем дело.

— Похоже, все дружественные нам дома уже окучены, — сказал Адачи-сэнсей, и все засмеялись. Как и Котани-сэнсей, другие учителя ходили исключительно по домам своих учеников.

Подсчитав выручку за четыре дня, получили в общей сложности сорок восемь тысяч иен.

— Осталось-то всего ничего. Если мы еще раз наберем четыре полных тележки — дело сделано. Ну что, еще один день, и все?

— Как-то я не уверен, что одного дня хватит, — сказал Ота, посмотрев на Орихаши. Тот ответил ему грустным вздохом.

— Видно, завтра и впрямь придется прибегнуть к профессиональным приемам. Как там было — "старье берем, покупаем"?

— Нет, это не для меня, — со страдальческим видом сказал Ота-сэнсей.

На следующий день, решившись идти до конца, они обреченно покинули территорию завода.

— Джун-тян, нам придется кричать "старье берем". На тебя вся надежда. Умоляю, спаси! — Котани-сэнсей молитвенно сложила ладони.

За четыре дня они уже привыкли к тележке и отлично с ней управлялись. Котани-сэнсей никогда не думала, что физическая работа может быть такой приятной, и не знала, что когда поработаешь, попотеешь как следует, то самая обычная вода приобретает восхитительный вкус.

Еще ей даже в голову не приходило, что дети могут успешно справляться с такой тяжелой работой. Это было просто удивительно. В наше время дети, живущие в городах, почти перестали помогать взрослым. И когда Котани-сэнсей смотрела на маленьких Мисаэ и Тэцудзо, которые старались из всех сил, чтобы работать со старшими наравне, она готова была их расцеловать. "Куда подевался тот замороженный мальчик, тот Тэцудзо, который в классе ничего и никогда не делал?" — думала Котани-сэнсей.

Несмотря на то, что осень уже подходила к концу, солнце жгло нещадно.

— Джун-тян, я совсем черная стала, да?

— Вовсе нет. А даже если и да, что ж такого?

— Ну, я же еще молодая все-таки.

— Вы боитесь, что вас муж любить перестанет?

— Да ну его, этого мужа, Джун-тян. Ты мне гораздо больше нравишься. Был бы ты взрослым, я бы за тебя замуж вышла.

— Вы это, сэнсей… Подлизываетесь, что ли? Чтобы я про старье кричал, да?

— Вот и нет! Я серьезно. Я бы и за тебя замуж вышла, и за Тэцудзо, и за Исао…

— Сэнсей, вы не слишком разогнались, а?

— Сэнсей, поговорите и с нами тоже! Чего вы все с Джуном разговариваете? — вдруг подала голос Мисаэ.

— А ты не завидуй! — со смехом ответил сестричке Джун.

Тэцудзо с безучастным видом молча толкал тележку. Рада самозабвенно носилась взад-вперед и время от времени звонко лаяла, поглядывая на Тэцудзо.

— Джун-тян.

— Что?

— Раз такое дело, давай пойдем куда-нибудь подальше от школы, где нас никто не знает. Там и покричим.

— Ну да, там, наверное, не так страшно будет кричать.

Миновав торговую улицу, они попали в район мастерских.

— Котани-сэнсей, посмотрите, вон там много жилых домов.

— Значит, туда и пойдем.

Они вышли на довольно широкую улицу, по обеим сторонам которой, вплотную прижавшись друг к другу, стояли многоквартирные коттеджи.

— Джун-тян, по-моему, это отличное место.

— Ага.

Джун наконец решился и закричал:

— Старье берем, покупаем. Старые газеты, журналы, рваная одежда!

Молодые мамаши с детьми на руках, о чем-то болтавшие у одного из домов, обернулись. Потом начали удивленно перешептываться.