Владимир Крепс - Клуб знаменитых капитанов. Книга 1

— Я должен сказать ещё несколько слов, мой друг и брат Седой Бобёр, — вступил в разговор Чёрный Медведь. — Баранов простил главу мятежников тойона Котлеяна, и мир снова спустился на берега Юкона, на индейские и русские вигвамы.

— А под каким флагом ушёл «Юникорн»? — спросил Мюнхаузен.

— У него на борту их большой запас, — рассмеялся Артур Грэй. — Есть испанские, можно увидеть и французский, английский «Юнион Джек». Какие вам будет угодно, включая «Весёлый Роджер» с черепом и скрещёнными костями.

Костёр догорал. Наступило время раскурить прощальную трубку. После этого старинного индейского обряда воины Ворона с почётом проводили капитанов по прибрежной отмели.

Капитаны дружески попрощались с индейцами.

В шлюпке Гулливер рассказал Тартарену и Мюнхаузену о последней авантюре чёрного пирата, которая его и заставила проложить курс в Санкт-Петербург. Молва об этом обошла всё побережье Западной Америки. Как говорили, Барбер умудрился продать Баранову чужой корабль «Мирт» с товарами из Калькутты и Кантона. Как ни в чём не бывало, королевский корсар явился к правителю Русской Америки и предложил ему по сходной цене купить «Мирт» с ценными грузами, заполнявшими трюм. Баранов заподозрил мошенничество и, сославшись на отсутствие наличных денег, предложил Барберу получить всю сумму по расписке в правлении Российско-американской компании, в Петербурге у Синего моста. Пока «Юникорн» добрался бы через три океана до Северной Пальмиры, Баранов надеялся навести все необходимые справки. Правитель послал в Петербург предупреждение, чтобы выплата денег не производилась до подтверждения.

— Думается мне, — сказал Артур Грэй, — что вряд ли Барбер пойдёт к берегам Англии. Опасно!.. Ведь его авантюрная миссия на Аляске потерпела крах, и первый лорд Адмиралтейства должен заметать следы.

— Очень возможно, что в Лондоне его ожидает виселица! — поделился своими соображениями Немо. — Ведь такая участь постигла другого королевского корсара…

— О ком вы говорите, капитан Немо? — поинтересовался Робинзон.

— О капитане Уильяме Кидде. Король Англии Вильгельм Третий поручил лорду Белломонтону подыскать достойного капитана на фрегат… фрегат… я забыл его название…

— «Адвенчюр»… а по-русски — «Приключение», — напомнил капитан корвета.

— Да, да, совершенно верно. И Кидд получил приказ захватывать торговые и военные корабли Франции, с тем чтобы шестьдесят процентов всей добычи сдавать в казну. С ним было заключено тайное соглашение. Финал этой истории плачевный. Нужно было скрыть концы в воду. И в 1701 году Кидд был повешен по приговору королевского суда в «Доке казни» Портсмута.

— Такая же судьба не минует Барбера, если он на пути в Петербург встретит английский фрегат его величества короля Англии безумного Георга Третьего, — заметил Гулливер.

— А если не встретит? — спросил Мюнхаузен.

— Меня очень интересует дальнейшая судьба королевского корсара, — откровенно признался Тартарен.

— И меня, — добавил Дик Сэнд. — И я думаю, что всех нас!..

— В этом вопросе, пока ещё скрытым густым туманом, я надеюсь кое-что прояснить, — задумчиво произнёс Немо.

— Навались! — раздалась команда с кормы. — Правая на воду! Левая табань!

Шлюпка обогнула корму корвета, стала подходить к борту. Дик принял ходовой конец с корабля и закрепил его за мачтовую банку шлюпочным узлом.

— Шабаш! — распорядился капитан корвета. — Береги вёсла! Кранцы за борт! — приказал он, чтобы смягчить удар о борт судна. Матросы с корвета, держась за ходовый конец, протянули шлюпку под самый трап. Капитаны быстро поднялись на борт «Коршуна».

— Какие будут приказания, капитан? — осведомился старший помощник.

— Мы отплываем. Выбирайте якоря!

— Мюнхаузен! — громко окликнул его Тартарен. — А ваш бриг «Леденец»?

— Сейчас мы дадим сигналы, как условились!..

Над океаном с шипением взлетела зелёная ракета. Они ожидали не более минуты. Из-за скалы, где укрывался бриг «Леденец», вылетела ракета и разорвалась в небе белыми звёздочками.

— Всё в порядке, Тартарен. Мой сигнал принят. Они лягут на обратный курс сами! Поспешим в кают-компанию.

Тартарен побежал за Мюнхаузеном, приговаривая на ходу:

— Очень любопытно… Немо обещал поделиться с нами своими предположениями о судьбе Барбера.

— Но что он может знать? — усомнился Мюнхаузен.

И они оба скрылись за дверью кают-компании… Матросы расторопно ставили паруса. Настроение было приподнятое, как всегда у моряков, возвращающихся домой — на родную землю…

Корвет снялся с якоря. Попутный ветер благоприятствовал отплытию…

В салоне корвета «Коршун» было очень тихо. Наконец члены клуба собрались вместе, но беседа как-то не клеилась… Все помыслы капитанов были сосредоточены на дальнейшей судьбе королевского корсара… Надежды Тартарена на осведомлённость Немо, к сожалению, не оправдались. Он сообщил только одно: в журналах торговой и военно-морской гавани Санкт-Петербурга не было отметок о прибытии брига «Юникорн», хотя в эти книги самым тщательным образом заносились все данные о прибытии и отплытии кораблей как под русским флагом, так и под флагами иностранных держав. Но куда же делся бриг Барбера, капитан «Наутилуса» не знал.

Неожиданно для всех Робинзон Крузо, поглядывая на дымки своей трубки, предался воспоминаниям. Он поклялся превратностями книжной судьбы, что потрёпанный томик его романа на английском языке стоял рядом с библией на книжной полочке в каюте капитана «Юникорна». И кое-что знаменитому отшельнику удалось припомнить.

В пути королевский корсар был очень задумчив и почти ни с кем не разговаривал, перекидываясь иногда незначительными фразами со своим племянником Уильямом, молодым человеком лет двадцати пяти.

Старый пират редко выходил из каюты, где часами неподвижно сидел на роскошной кровати красного дерева, когда-то украшавшей спальню кастильской красавицы Беатрисы де Кабелла. Да и другие предметы, несколько странно выглядевшие в каюте пирата, заставляли задумываться о прошлом королевского корсара… Это были серебряные канделябры из какого-то собора, венецианские зеркала, хрустальные бокалы в золотой оправе… На резном столике у кровати лежали пистолеты. Несмотря на обилие драгоценных вещей, просторная каюта Барбера скорее напоминала арсенал самого разнообразного оружия. Надо полагать, что это была не страсть коллекционера, посвятившего свою жизнь собиранию редких монет, почтовых марок или оружия, а нечто другое. Даже при беглом обозрении стен, увешанных мушкетами, саблями, абордажными топорами, тесаками, — становилось ясно, для чего они находятся всегда под рукой Барбера.