Нина Кочубей - Артем Скворцов — рабочий человек

Например:

Или:

И все такое… Ну а если таланта нет?

Вот тогда человек начинает вести дневник. И знаете, это здорово помогает! Оказывается, почему-то ужасно приятно написать. Ну, например, так: «Сегодня я встретил В. Она приветливо улыбнулась и спросила, начал ли я уже готовиться к экзаменам. В косичке у нее была розовая капроновая лента в белый горошек».

Напишешь такое, и сразу становится легче. Честное слово. Вы только не подумайте, что я влюбился. Мне что, делать больше нечего? Просто Вика хорошая девчонка. Во-первых, она верный и надежный товарищ. Уж это проверено.

Однажды мы должны были всем классом сразу после уроков идти в кино. Как говорят у нас в деревне Городилово, фильм-люкс. Двухсерийный детектив. Название уже не помню. В этот день в школу почему-то не пришла Лена Брянцева — лучшая подруга Вики. Вика идти в кино отказалась. Как мы все ни уговаривали Вику — бесполезно. «Лена не могла ни с того ни с сего пропустить уроки. Да еще в день, когда намечено идти в кино. У нее что-то случилось, может, ей нужна помощь», — отвечала Вика и ушла к своей подруге. И не ошиблась. У Брянцевой в самом деле стряслась беда. Отец уехал в командировку, а мать на «Скорой помощи» увезли в больницу.

Лена растерялась. Дома двое маленьких, оставить их не с кем. И Вика пришла очень даже кстати. Она сходила в магазин, купила, что нужно, помогла Лене навести в доме порядок, а потом договорилась со своей бабушкой, и две маленькие Ленины сестренки временно переселились к Вике. Жили там, пока отец Лены не вернулся из командировки.

Во-вторых, она не тряпичница. Я где-то читал, что желание выделиться одеждой «не как у всех» — признак духовной пустоты.

По-моему, это очень верно.

У нас еще никто никогда не говорил: «Ах, какое у Вики платье!» Одевается Вика просто. Чисто, опрятно, но просто. Викины вещи никогда не лезут в глаза. Зато мы, мальчишки, очень часто повторяем: «Все-таки Вика — мировая девчонка!»

А между прочим, мама у Вики актриса. Могла бы ведь она повыставляться? Могла бы. А вот не выставляется.

Я не собираюсь изображать дело так, будто Вика всем ребятам нравится, а вот мне — нисколько. Нравится! Только я не мозолю ей ежеминутно глаза, как некоторые. Обратите, мол, внимание на мое существование. Это Бронька Афонин без конца торчит у Вики перед глазами. Даже со стороны противно смотреть, а каково ей? Я к ней почти никогда ни за чем не обращаюсь. Еще подумают, что это я специально. Вот и сегодня. Встретились на улице. Она сама подошла, улыбнулась и спросила, начал ли я уже готовиться к экзаменам.

— Еще нет, — отвечаю.

— А я начала.

И ушла.

В косичке у нее была розовая капроновая лента в белый горошек.

Со следующей недели начну закаляться. Доктор сказал, что я хлипкий, что у меня грудная клетка, как у воробья, и вообще…

Буду делать регулярно гимнастику и обтираться холодной водой.

Ровно в половине шестого оглушительно затрещал будильник.

Артемка вскочил словно по тревоге. Проглотил приготовленный с вечера бутерброд с колбасой, выпил стакан молока и, схватив портфель, выскочил из квартиры. Рубашку он застегивал, уже выбегая из парадного.

Еще никогда не выходил Артемка из дома в такую рань. Двор совершенно пуст и непривычно тих…

Впрочем, нет. На скамейке под густым боярышником сидит тетка Степанида. У ее ног — объемистая корзина. В корзине что-то прикрыто от постороннего глаза цветастым передником.

Артемка улыбнулся:

— Доброе утро, Кондратьевна. Чего это вы — весь дом спит, а вы сидите?

— Я по делу сижу, — недружелюбно отозвалась Степанида, — а вот ты чего как ошпаренный голяком выскочил? Аль приснилось что?

— Приснилось, — согласился Артемка, — будто один знакомый уехал в командировку, а я у него не успел книжку взять.

— Ой, страсти какие! Стала бы я из-за книжки как полоумная бегать. Ну, не успел и не успел. Делов-то куча. А я вот тролебус дожидаю. Скоро пойдут.

Артемка досадливо поморщился. Вот так всегда эта Степанида. «Тролебус», «дожидаю». Сколько лет на свете прожила, а своего родного языка так и не выучила.

Артемка хмыкнул украдкой и невинно посмотрел на Кондратьевну:

— Тетка Степанида, мир на чем держится?

— А леший его знает! — отмахнулась тетка.

— Как это — «леший знает». В прошлый раз говорила.

— А коли говорила, чего пристал?

— Забыл. Ну, Степанида Кондратьевна.

— Чего это тебе с утра приспичило?

— Интересно. Все равно же делать нечего, троллейбусы еще не пошли. А мне интересно.

Степанида недоверчиво глянула на Артемку.

— Ну, на трех китах.

Артемка еле сдержался, чтобы не прыснуть.

— А киты на чем?

— А киты, известно, на воде.

— А вода?

— Отвяжись.

И тут Артемка захохотал.

Степанида сердито засунула жидкую прядь волос под выцветший платок.

— Чего зубы-то щеришь? Сам-то ты знаешь, на чем? Выдумали — земля круглая! Под нами люди вверх ногами! А кто видел, что она круглая?

— Юрий Гагарин видел. Из космоса. А еще раньше моряки установили. Магеллан, например. — Артемка безнадежно махнул рукой: что с ней разговаривать! Степаниде что Магеллан, что Джошуам Слокам, что водопроводчик Ферапонтов — все едино! Тем не менее он не удержался и добавил: — Все планеты круглые. Никаких китов не существует. Существует закон всемирного тяготения.

— Ты что, — совсем рассердилась бабка, — истории меня учить вздумал? Стара уж!

— Во-первых, не истории, а географии. А во-вторых, учиться никогда не поздно, — сказал рассудительно Артемка.

— Вот и учись. А мне недосуг! — огрызнулась Степанида.

В это время совсем близко прошуршал первый утренний троллейбус. Сейчас он сделает круг по площади и отправится в обратный путь от самого Артемкиного дома.

Степанида решительно поднялась, подхватила тяжелую корзину и зашагала к остановке. Обгоняя ее, туда же помчался Артемка.

Сидя у окошка в почти пустом троллейбусе, он косился украдкой на Кондратьевну и возмущался про себя: «На трех китах! Это надо же! В наше-то время, когда и радио есть, и телевидение, когда люди на Луне побывали! Просто каменный век!»

«Стала бы я из-за книжки бегать», — вспомнил он слова Пантюхиной. Уж это точно! Степанида не стала бы! За всю свою жизнь человек не удосужился узнать ни единой буквы, не прочитал ни одной строчки! «Некогда мне баловством заниматься». Грамота — баловство! А на рынке сидеть времени не жалко. Все дни там торчит. Вот и сейчас небось туда же.

И, словно в подтверждение Артемкиных слов, когда вожатый объявил остановку «Колхозная площадь», тетка Степанида лихо подхватила свою ношу и выскочила из троллейбуса.