Йозеф Плева - Маленький Бобеш

— Э-э, папа, мы ведь чуть не забыли!

— Что, сынок?

— А Мисю-то! Погляди-ка, вон она на окне сидит. Мись, Мись, скорей иди сюда, поедешь с нами!

— Мися тут останется, Бобеш, она с нами не поедет.

— Почему? Ты ее тоже продал?

— Нет, не продал. Да ведь кошек не перевозят, в особенности таких старых. Даже если мы возьмем ее с собой, она все равно убежит от нас, не привыкнет к новому жилью.

— Но она же нас любит!

— Это правда, Бобеш, но наш домик она любит больше нас и отсюда не уйдет.

— Папа, я все-таки слезу за ней. Можно ее уговорить.

— Да не уговоришь, зря только слезешь. Послушайся ты, наконец!

— Ну я хоть поглажу ее!

— Знаешь что, мать, возьми-ка ты, пожалуйста, кошку, подай этому неслуху, иначе мы вовсе не уедем.

Мать подала Мисю. Бобеш погладил ее, прижал к лицу, и, едва успел с ней попрощаться, кучер тронул коней. Окружающие — и свои и чужие — пожелали отцу и Бобешу счастливого пути.

Бобеш махал матери рукой, а она кричала ему вдогонку, чтобы он слушался отца, крепче держался и не упал с воза. Крестный и Безручка шагали рядом с возами, переговариваясь с отцом. Когда проезжали мимо домика усатого Гершла, резчика по дереву, Гершл вышел попрощаться и сунул Бобешу в руку кукленка, который был еще лучше того, первого.

В саду возле дома лесничего Бобеш заметил Боженку, а рядом с ней стоял Вашичек в своем зеленом костюме. Завидев Бобеша, Боженка подбежала к забору.

— Боженка, а мы уезжаем! — крикнул Бобеш и засмеялся, хотя ему досадно было, что Боженка опять вместе с этим расфуфыренным Вашичком.

Боженка засмущалась, увидев рядом с Бобешем его отца, и сунула палец в рот. Сказать она ничего не сказала.

— Это и есть Либрова Боженка? — спросил отец.

— Ага, папа.

— Ну, так попрощайся с ней!

Бобеш встал и крикнул что было сил:

— Прощай, Боженка!

— Прощай! — Боженка замахала ему рукой.

— Прощай! — продолжал кричать Бобеш и тоже махал рукой.

Вашичек вначале опешил, потом скорчил рожу и показал Бобешу язык. В эту минуту Боженка оглянулась, толкнула Вашичка, и тот плюхнулся на траву. Поднявшись, он с ревом поплелся домой. Видя, как попало Вашичку, Бобеш посмеялся. Подводы были уже далеко, а он все кричал «прощай» и махал рукой. Боженка стояла у забора до тех пор, пока они не скрылись за поворотом и Бобеш пропал из виду.

Бобеш проснулся у матери на коленях и глазам своим не поверил. Когда же она успела приехать? Он забыл о том, что поезд едет быстрее лошадей.

Мать была чем-то огорчена. Она сидела на бревнах, сложенных позади дома. Здесь были огороды, а прямо за ними начинались поля и луга. Бобешу и в голову не приходило, что это город, и он спросил мать, где они очутились.

— Где же нам, Бобеш, быть? В городе, конечно, разве не видишь?

— В городе? — переспросил Бобеш, как бы не веря. — Ну хорошо, а где же дома рядами? Помнишь, ты еще говорила мне, что это улицы.

— Так это на другой стороне, там и улицы, а мы с тобой на задворье.

— Смотри-ка, мама, вон большой ручей течет, видишь?

— Это не ручей, Бобеш, а речка.

— И куда эта речка течет?

— В море, Бобеш.

— А оно большущее, верно?

— Конечно, большое.

— Мама, ты видела море?

— Где же я увижу — это очень далеко, сыночек. Вот дедушка — тот видел, когда был на войне.

— Надо будет его спросить. Мама, а где дедушка с папой?

— Они на дворе, помогают жильцам, которые тут до нас жили: вещи выносят, мебель. Мы приехали, а они, видишь, еще не успели выехать.

— Я, мама, пойду туда посмотрю, можно?

— Нет, Бобеш, мешать будешь, оставайся тут.

— Тогда, мам, пойдем на речку, а?

— Ладно, только не баловаться, Бобеш.

— Нет, мама, не буду. Я уж постараюсь в городе получше быть, чем там, дома, — сказал Бобеш, желая чем-нибудь порадовать мать — она была какая-то невеселая.

К речке вела мощеная дорожка, по обе ее стороны тянулись луга. Заметив бабочек, порхавших по цветам, Бобеш воскликнул:

— Гляди, мама, и здесь такие же бабочки, как у нас в деревне!

— Дурачок, бабочки везде есть, — засмеялась мать.

— А люди тут, наверное, другие, мама?

— И люди такие же, как в деревне. Только господ и бедняков здесь побольше, чем в деревне.

— Ну да. А я вот, мама, думаю: есть ли тут такая же Боженка, как там?

— Вот уж нет! Боженка все-таки одна — другой точно такой нет.

Бобеш молча шагал рядом с матерью. Он вспомнил Боженку, Безручкиных ребят и все, что было знакомо в деревне, и ему стало не по себе, точно он очутился один-одинешенек в каких-то неведомых местах. Желая увериться в том, что он не один, Бобеш ухватил мать за руку.

На берегу речушки они сели под низкой ольхой. Хотя летний день уже клонился к вечеру, было жарко, даже душно. Бобеш принялся расспрашивать мать про множество вещей. Но обычная терпеливость довольно скоро изменила ей, и она велела оставить ее в покое. Бобеш послушался, прижался к ней и, сидя, уснул…

Мать удивилась, что Бобеш засыпает второй раз за день.

«Умаялся, бедняга, за дорогу. И то сказать, я взрослый человек, а меня тоже от этой езды всю разломило», — подумала она.

Немного погодя уснула и мать. Начинало вечереть, налетели тучи комаров. Они не давали покоя спящим. Один комар уселся прямо на нос Бобешу, другие — на губы, щеки; кусались они немилосердно. Отгоняя их впросонках, Бобеш хлопнул себя по носу и проснулся. Протер глаза и подумал: «И зачем только на свете водится такая дрянь, как комары, верно, мама?» Глянул на мать — глаза у нее закрыты, рот полуоткрыт. «Уснула мама. Надо быть потише, не разбудить бы ее…»

Бобеш смотрел на спящую мать, слушал, как у нее хрипит в горле. «У отца, пожалуй, это громче получается, — решил он. — Спросить бы, умею ли я сам так делать горлом во сне?..» Бобеш засмеялся, вспомнив, как дедушка, бывало, говорил про отца, когда тот храпел во сне: «Словно ржавой пилой коряги пилит…»

Бобеш стал отгонять от матери комаров и мух. В это время на другой стороне реки послышался шум. Оглянувшись, он увидел нечто совершенно небывалое. К самому краю берега подкатила телега, запряженная парой лошадей. Что-то похожее на корабль, только очень низкое и широкое, подплыло по реке прямо к тому месту, где стояли лошади, и они вместе с телегой въехали на этот корабль. Бобеш разинул рот при виде такого дива. Он не знал, что это паром.

Паром медленно поплыл к тому берегу, где стоял Бобеш. Кроме двух взрослых, там было еще трое мальчишек. Они прыгали вокруг телеги, а один мальчишка уселся на край парома и болтал ногами в воде.

Когда пристали к берегу, лошади вымахнули на сушу, и телега покатила в город. У реки остался один из мужчин вместе с детьми. Они, видимо, собирались ехать обратно.