Казис Сая - Гадание на яблочных семечках

Пока браконьер излагал свои беды, Дарюс перемахнул через канаву и залег в люпине, чтобы не нужно было общаться с врагом и его секундантом. Угнюс тем временем высадил Тутиса. Собаке, не привыкшей путешествовать на машине, было нелишне побегать на воле. Рамунас остался возле «Нивы», где дядя Пятрас уже снимал карбюратор.

— Дарюс! — через минуту позвал Диндерис. — Где ты там?

— Зде-есь! — отозвался тот, развалившись в голубеющих зарослях люпина.

— Поищи какую-нибудь жестянку бензин перелить.

— А где я ее возьму?

— Сходи к местным. Попроси, чтоб одолжили.

— Пускай вон Рамунас или его братец смотаются…

— Ступай сюда, кому сказано! — разозлившись, прикрикнул отец, — Погляди хоть, как человек чинит!..

Дарюс лениво приподнялся, посасывая сигарету, перепрыгнул через канаву, потом, видно, вспомнил, что курить возле открытого мотора опасно, и щелчком метнул окурок. Метил в Угнюса — тому тоже вздумалось поглядеть, как дядя прочищает карбюратор — однако сигарета упала в траву, где пролилось горючее, и там мгновенно взметнулось пламя. Угнюс едва успел отскочить. Счастье еще, мужчины до этого отбуксировали «Ниву» чуть вперед, чтобы не несло так сильно пролитым бензином. Иначе вряд ли удалось бы спасти машину.

В этой суматохе Диндерис подскочил к сыну и залепил ему затрещину, и тот опять забился поглубже в люпин. (Ах, уж этот родич Рамунаса, чтоб его черти взяли, сплошные несчастья от него, одно за другим…)

Воспламенившийся бензин расплавил асфальт, черный, вонючий дым поднялся выше деревьев. Тут подоспела милицейская машина. Инспектор потребовал открыть багажник и обнаружил там мокрую сеть и полмешка рыбы. Принялся составлять протокол. Пока «Нива» и водовозка разъехались каждая своей дорогой, наступил полдень…

Шоссе, на которое вышли Аудрюс и дядя Тант, было не слишком оживленным. Однако долго «голосовать» не пришлось. Один «Жигуленок», просигналив, вдруг остановился и стал задом подкатывать к ним. Из машины вылез совершенно лысый, но еще не старый, улыбающийся мужчина.

— Иполитас! — воскликнул он, разводя руками. — Так ты все еще странствуешь по свету?

— Совсем как современный мир, — повторил Тант любимую свою присказку, — который многое знает, но ничего не помнит и не ведает, куда несется.

— Раз так, садитесь-ка ко мне в машину. Супруга с детишками обрадуется.

— Да я, как видишь, не один…

— Ничего, оба поместитесь. Полезайте!

Приглядевшись получше, Аудрюс заметил, что у водителя нет ни ресниц, ни бровей. Весь словно из теста слеплен и ни капельки не пропечен. Настоящий Фантомас!.. Правда, сердечная улыбка опровергала такое сравнение. Так или иначе, человек этот вызывал симпатию. Только закралось беспокойство, как бы он не соблазнил Танта поехать к нему в гости. Ведь Угнюс получил телеграмму, ждет — не дождется…

— И как это тебе, Иполитас, не надоест шататься? — удивлялся водитель. — Неужели не встретил людей, у которых мог бы остановиться, пустить корни и жить спокойно?

— А мне так приятнее. Один Иполитасом назовет, другой Леонидасом, третий — дядей Тантом…

— Артист!.. — рассмеялся лысый, — Другие играют на сцене, а ты — в жизни, не так ли?

«А может, он и вправду Мильтинис? — удивленно подумал Аудрюс, — Почему этот человек называет его артистом?»

— Я теперь странствующий зритель, — помолчав, ответил дядя. — Наблюдаю, как другие играют.

— Дядя никак своих не находит, — вмешался Аудрюс, ему не терпелось услышать, что скажет на это знакомый Танта.

Водитель обернулся к Аудрюсу, сидевшему сзади, потом вопрошающе посмотрел на дядю.

— Для меня все честные люди — свои, — произнес Тант. — Вот этот мальчик по имени Аудрюс велосипеда из-за меня не пожалел. Оставил в залог… за дядю Танта.

— А почему ты его так странно называешь? — опять повернул голову Фантомас.

— А разве дядю действительно зовут Иполитас? — вопросом на вопрос ответил Аудрюс. — Может, вы случайно и фамилию его знаете?

Водитель засмеялся, бросил взгляд на дядю и замолк. Наверное, понял, что Тант забыл свое настоящее имя. Но почему Тант или Иполитас теперь молчит? Почему ни о чем не расспрашивает и совсем не радуется, что встретил человека, который его знает? Ведь раньше всем говорил, что ищет того, кто бы подсказал, откуда он… Как его имя, фамилия? Странно!

Все трое надолго замолчали. Тант, видимо, догадался, о чем думает сейчас Аудрюс, и, наверное, размышлял — стоит ли ему что-нибудь объяснять? Водитель тоже ломал голову, в какое русло направить разговор, чтобы не слишком тревожить дядю.

— Дети теперь пошли очень любознательные, все видят, — сказал он Иполитасу. Однако произнес так, чтобы услышал и заинтересовался Аудрюс. — Этот парень сидит сзади, глядит мне в затылок и, очевидно, думает: отчего он такой лысый? Настоящий Фантомас, верно? — водитель взглянул в зеркальце, чтобы поймать взгляд Аудрюса, — Ведь подумал, а?

— Подумал, — признался тот.

— Ага… Отчего лысый? Да оттого, что гол как сокол. А почему гол как сокол? Да потому что лысый, ха-ха-ха…

— Люди иногда лысеют от радиации… — отозвался Аудрюс. Смеяться ему не хотелось.

— Или от химии… — прибавил «гол как сокол».

За то время, пока они разговаривали, дядя Тант решил открыть Аудрюсу всю правду.

— Я знаю свое имя, дружок, — проговорил он. — Но ты и дальше называй меня Тантом… Видишь, тот человек, который отнял деньги и избил меня, был мой зять. Свояк… От подобных свояков я и ушел. Хотел быть таким, каким ты меня встретил в поезде… Помнишь?

— Как не помнить.

— Мне и в самом деле порой кажется, что я уже все позабыл…

— Один мудрец сказал, — напомнил водитель, — родных, увы, нам посылает судьба, а друзей, слава богу, выбираем сами.

И снова умолк на короткое время. Потом опять принялся зазывать их в гости. Тант пояснил, что они торопятся в другое место — к родственникам Аудрюса. Владельцу «Жигулей» уже пора было сворачивать на другую дорогу, но он решил подвезти своих пассажиров до развилки, чтобы там они могли пересесть на автобус или на попутную машину.

Дядя Пятрас рассчитывал отвезти Рамунаса с Угнюсом немного подальше, однако поделившись горючим с Диндерисами, засомневался, хватит ли бензина до Друскининкай, и тоже высадил двоюродных братьев у развилки.

Так две случайности — то, что одни задержались из-за Диндериса, а другие повстречали хорошего знакомого — обернулись одной приятной неожиданностью: Аудрюс и дядя Тант заметили у развилки только что выбравшихся из водовозки пассажиров: Угнюса, Рамунаса и лопоухого песика Тутиса!

Ну, и началась тут кутерьма! Все удивлялись, выясняли, как такое могло случиться. Братья говорили друг другу, что за эти несколько недель они заметно изменились: загорели, выросли… Что-то явно произошло с ними… Дядя Тант начал путать, кто из них Аудрюс, а кто его брат. Рамунас озабоченно советовался с отцом — куда им теперь повернуть: то ли ехать к Аудрюсу, то ли возвращаться домой? Ему хотелось как можно скорее вернуть расположение Кастуте, чтобы мама наконец купила обещанный мопед…