Эдуард Шим - Сочини стихи, Машина

И теперь Машина руководила работой заводов. Вычисляла, как должны лететь космические корабли. Предсказывала погоду.

Машина научилась иностранным языкам. Если говорилось слово «папа», Машина мгновенно вспоминала, что по-французски это «папа», по-гречески — «патер», а по-немецки — «фатер».

Изобретатели называли Машину «кибернетической», и Машина быстро докопалась, что это значит.

В переводе с греческого языка это значило: «машина, которая управляет».

— Да, я теперь действительно управляю! — гордо думала Машина. — И не хуже тех, кто имеет голову!

В последнее время Машина стала сама себя учить. Если она ошибалась, то не забывала своих ошибок и никогда их больше не повторяла. А разве это не признак большого ума…

И однажды показалось Машине, что она во всём превзошла людей. Что ж, это бывает — иногда и самые великие умы зазнаются…

Как-то пришёл к Машине Изобретатель — тот самый, что когда-то повстречался с нею на улице. Сейчас Изобретатель был грустен, и глаза его странно поблёскивали.

— Развлеки меня, Машина, — сказал он. — Ты же умная, что тебе стоит…

— Развлекаться надо играми, — наставительно сказала Машина. — Хорошая игра — шахматы.

— Что ж, сыграем в шахматы.

Изобретатель рассеянно сделал первый ход, а Машина напрягла всю свою колоссальную память и стала молниеносно решать — куда выгодней двинуть фигуры. Она не бывала рассеянной, она всегда работала в полную мощь, — и конечно же, обыграла Изобретателя.

— Какое же это развлечение! — в сердцах сказал Изобретатель. — Эх, Машина, Машина, знала бы ты…

— Я всё знаю! — высокомерно прервала его Машина.

— Тогда посоветуй, как мне быть. Понимаешь, я люблю одну чудесную девушку…

В Машине зажглись красные и зеленые огни, замигали лампочки, она загудела, перебирая в своей памяти миллионы таких же примеров — «он любит её».

— Вы должны быть вместе! — заявила Машина.

— Это было бы счастьем, — печально усмехнулся Изобретатель. — Только девушка не хочет этого… Ах, если бы я смог в песне или стихах рассказать ей о своей любви! Может, она поняла бы и откликнулась…

— Я знаю, что такое стихи! — сказала Машина. — Я могу их сочинять. Какой тебе нужен размер, какие рифмы?

— Ах, да не всё ли равно! — вздохнул Изобретатель. — Лишь бы она узнала, что я люблю её больше всего на свете!

— Хорошо! — сказала Машина.

И опять в ней зажглись разноцветные лампы, замигали, загудели, казалось, они вот-вот лопнут от напряжения — это Машина из миллионов миллионов слов выбирала подходящие слова для стихотворения.

— Готово! — наконец объявила она. — Получай стихи!

Изобретатель вынул из Машины листок бумаги и прочёл:

Машина смотрела на Изобретателя светящимися глазами, ожидая похвал и восторгов. А Изобретатель вдруг начал смеяться. Он хохотал прямо-таки до слёз.

— В чём дело? — спросила Машина. — Это стихи высокого качества. В них сказано всё, что требовалось.

— Спасибо, — отдышавшись, сказал Изобретатель. — Вот теперь ты меня развлекла…

— Нет, я помогла твоей голове! — упрямо сказала Машина.

— Стихи, да ещё про любовь, не головой сочиняют, — улыбнулся Изобретатель. — Такие стихи рождаются в человеческом сердце. А у тебя, Машина, его никогда не будет…

— Значит, я никогда не превзойду людей?

— Нет, — сказал Изобретатель. — Ты сможешь быстрее меня сосчитать цифры, ты лучше меня составишь для завода план. Но сочинить стихи или даже нехитрую сказочку для детей ты никогда не сможешь. Ведь стихотворение, музыка, сказка — это чудеса. А чудеса способны творить только люди с большими сердцами…

Изобретатель ушёл, а у Машины погасли разноцветные огни, стихло гуденье, остыли лампочки. Она стояла холодная и безмолвная.

Почему?

Да потому, что уходя Изобретатель просто-напросто выключил её. И всё тут.