Юрий Цыганков-Серебряков - Маленькие рассказы о маленькой Кате

— Как это «не умею»? — засмеялся я.

— Так вот, не умею, — глазки Кати сделались грустными.

— Ну, ты скажи хоть что-нибудь.

— Что сказать «что-нибудь»?

— Ну, скажи, например, бу-бу-бу, бу-бу, бу-бу…

— А дальше? — встрепенулась Катя и её глазки заблестели.

— Домовой залез в трубу…

— Ха-ха-ха… — залилась Катя звонким смехом, — а дальше?

Я замешкался, не зная, что должно быть дальше?

— Ну же, дедушка! — тормошила меня Катя.

— А у кошки хвост трубой… — выпалил я.

— А у кошки хвост трубой, — звонко смеясь, повторила Катя, — хвост трубой…. а дальше?

— Не знаю, Катя, не знаю! — и немного подумав, предложил ей, — давай так напишем: «Здравствуй…»

— …милый домовой! — закончила Катя фразу.

— Знаешь, Катя, милых домовых, может быть, и не бывает.

— А какие же они, домовые, бывают?

— Может быть, добрые?

— Добрые?

— Да, добрые.

— Ну, значит будет так: «Здравствуй, добрый домовой!»

Зная, что плодовые косточковые деревья можно обрезать и в пору цветения, и в пору созревания плодов, я в разгар лета решил удалить на вишне подсохшие веточки и несколько разрядить её крону.

Но едва я прикоснулся садовой пилой к дереву, как за моей спиной раздался громкий крик:

— Дедушка! Нельзя дерево резать! Да-а-а! Ему же больно! Нам воспитательница в садике говорила! Нельзя дерево резать! — большие голубые глазки Кати округлились и сделались ещё больше.

Что делать? Не подрывать же авторитет воспитательницы и самому не падать же в глазах четырёхлетней Кати?

— Да, Катя, — сказал я, — нельзя дерево резать, — и отложил пилу в сторону.

Катя, осторожно перебирая босыми ножками по горячей земле, идёт протоптанными тропинками в конец длинного огорода. Она точно знает, зачем идёт. Нет, не затем, что там бабушка с папой копают картошку, а затем, что там — арбузы!

Занятые делом, бабушка и папа не видят, как Катя подходит к небольшой бахче и как, не долго раздумывая, срывает первый попавшийся ей на глаза арбуз.

— Бабушка! — сияя от счастья, радостно восклицает Катя, — я арбуз поймала!

— Как это поймала? — рассмеялась бабушка. — Разве он убегал от тебя?

— Да-а-а! — звонко отвечает Катя, — он там лежал. Ой! — арбуз выскальзывает из её рук, — ой!

— Осторожно, Катя! Арбуз может разбиться!

— Как это разбиться? — удивилась Катя. — Он что, стеклянный?

Довольная собой и арбузом, Катя направляется в обратный путь. Она почти выходит из огорода, как арбуз вновь выскальзывает из её рук, ударяется о землю и лопается, обнажая свою розовую мякоть.

— Ой! — всплеснула ручками Катя, — он как резаный!

— Я же говорила, что надо аккуратно, — с укоризной сказала бабушка. Она поднимает лопнувший арбуз, обмывает его, разрезает на аппетитные дольки и только теперь разрешает взять их терпеливо ожидавшей Кате.

— М-м-м! Вкуснятина! — глазки Кати сияют от счастья.

Первые зимние каникулы Кати-первоклассницы прошли весело, интересно и быстро. Тем не менее, когда пришло время идти в школу, Катя была уже подготовлена и пошла с хорошим настроением.

Конечно, по пути Кате хотелось прокатиться по ледяной дорожке, слепить снежок и запустить его всё равно куда, подразнить старую ворону, которая с нескрываемым любопытством посматривала на Катю, однако бабушка ничего Кате не разрешала.

— Ты идёшь в школу, — говорила бабушка, — а не куда-нибудь!

— Не куда-нибудь, это куда? — поинтересовалась Катя.

Бабушка не нашлась что сразу ответить Кате, а потому, помедлив, не совсем уверенно сказала: — Вот когда будешь во дворе гулять, тогда можешь и в снежки играть, и с горки на чём хочешь кататься.

— Ага! — возразила Катя. — Мама тогда ругает меня! Она говорит, когда я прихожу, что у меня много снега, и что я вся мокрая!

— Разве это не так?

— А дедушка говорит, что, когда мама была маленькой, то после неё у порога целые сугробы оставались!

Вечером мы с Катей любезно обменялись взаимными приветствиями, поинтересовались, как у кого идут дела и какое у кого настроение.

— Как прошёл первый день в школе?

— Хорошо, — ответила Катя.

— Что нового?

— У нас новый мальчик. Его посадили со мной.

— Мальчик хороший?

— Да-а-а, — нараспев ответила Катя.

— Как он себя вёл?

— Хорошо.

— Он тебе не мешал?

Нет.

— А ты ему?

— Не-е-е-ет!

Иногда активность Кати на уроках идёт ей не на пользу, и тогда учительница делает Кате замечание. Она в таких случаях сердито говорит: — Глущенко! Встань!

— Катя, мальчик за тобой ухаживал?

— Что ты, дедушка! У нас в классе нет кавалеров!

— Как нет? — рассмеялся я, — мальчики есть, а кавалеров нет?

— Да, дедушка! Вот так и нет!

— А на танцах ты сегодня была?

Вопрос мой, видимо, прозвучал некстати, потому что наступило вежливое молчание. Катя, наверное, чтобы не обидеть меня, тщательно подыскивала нужный ответ.

— Ты сегодня на классические танцы ходила? — уточнил я свой вопрос.

— Нет. Классики сегодня не было.

— А что было в изостудии? — Катя очень любит рисовать.

— Что-о-о? — Катя не поняла мой вопрос.

— Что было у вас сегодня в изостудии? — чеканил я каждое слово.

— Де-ду-ш-ка! — зазвенел в ответ голос Кати. — Вещи надо называть своими именами! Это — изо!!!

Посрамлённый таким образом Катей, я извинился перед ней за свою некомпетентность и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Это было летом. Катя во дворе играла с другими детьми на детской площадке. Мама, выйдя на балкон, позвала Катю домой.

— Катя, сходи, пожалуйста, на рынок и купи приправу к супу, — сказала мама, когда Катя вошла в квартиру. Мама дала Кате деньги, пустой пакетик использованной приправы и пластиковую сумочку.

Катя быстро сбежала вниз, прыгая через две ступеньки лестницы своего подъезда, выскочила во двор и пошла на рынок.

А так как рынок находился недалеко, то Катя скоро пришла туда и направилась к киоску, в котором, как она знала, продаётся приправа. Но на этот раз приправы в продаже не оказалось. Катя прошла по всем торговым рядам, приправы нигде не нашла и пошла домой.