Лев Кассиль - Улица младшего сына

Он вспомнил весь вчерашний разговор, когда он сказал: «Знаешь, как я назову модель?» А она спросила: «Как?» И он, идя по тротуару, как полагалось по их правилам, на расстоянии полутора метров от нее и глядя в другую сторону, сказал: «С+С».

«А что значит: „С+С“?» — спросила Светлана. И он ужасно обрадовался, заметив, что она краснеет. Он ответил: «Это значит: „Сверхскоростная“. — „А-а, вот что“, — протянула Светлана, и Володя с удовольствием отметил, что она разочарована. Тогда он поспешил добавить: „Ну, возможно, что это в еще кое-что значит. Только то уж мое дело“. — „Это что же, секрет?“ — с надеждой спросила она. И он ответил: „Да, это мой личный секрет“. А она как будто даже рассердилась: „Ну и пожалуйста, секретничай сам с собой!“

И так хорошо было вчера! Море стало уже по-летнему голубым. Приближалось Первое мая. И Светлана сама попросила Володю, чтобы он помог оформлять школьный спектакль.

Володя постоял минутку, разглядывая снизу парившую на тросике модель, потом снял ее, укрепил на столе. Он любовно и горестно осмотрел ее, провел пальцем по буквам, выведенным на борту фюзеляжа, задумался, потом вздохнул, решительно пододвинул к себе баночку с белой эмалевой краской и принялся тщательно замазывать заветную марку модели.

— Раз так — пусть будет называться «Черноморец»!

И он пошел за новой краской.

До воскресенья Володя не разговаривал со Светланой и избегал ее. А она, заметив это, при встрече задирала свой остренький подбородок и отворачивалась, приопустив ресницы.

На состязание все же она пришла. Правда, пришла она в сопровождении Славы Королькова, того самого семиклассника, на котором когда-то прокатился верхом Володя, заступившись за обиженного малыша.

Володя не хотел смотреть в ее сторону.

Он пришел на гору позже всех. Давно уже явились сюда «юасы», пришли ребята из школы № 2, где был хороший кружок авиамоделистов. Собралось много народу. Пахнущий морем ветер, ровный и теплый, шевелил большой голубой флаг с золотыми лучами, поднятый над вершиной горы. Под флагом выстраивались «юасы» с белокрылыми моделями в руках. Ярко горели на солнце пионерские галстуки. Расположившиеся неподалеку от часовни Стемпковского музыканты играли марш на горячих, согревшихся от солнца трубах. Пахло свежей весенней травой. Птицы носились над Митридатом, словно поддразнивая «юасов» и зовя их помериться силами в воздухе.

Володя не стал в строй авиамоделистов. Воспользовавшись правом старшего, уже бывалого конструктора, он пришел последним к месту старта, закрыв фюзеляж модели газетой. За столиком, на котором стоял рупор-мегафон, сидели Николай Семенович и главный судья состязаний из Городского комитета физкультуры.

— А-а, ну вот… и Дубинин явился, — приветствовал его Николай Семенович. — Собирается сегодня, товарищ Павшин, рекорд городской побить… Ну как, Дубинин, в порядке?

Товарищ Павшин, сдвинув козырек белой фуражки на глаза, чтобы заслонить их от солнца, посмотрел на Володю в стал искать его фамилию в журнале состязания.

— Дубинин?.. Ага… Дубинин Владимир. Модель «ЮАС» Дома пионеров. Тип фюзеляжный. Марка «С+С».

— Нет, нет! — заспешил Володя. — Я переменил!..

— Что переменил? — удивился Николай Семенович.

— Я название переменил, — тихо сказал Володя. — У меня теперь называется «Черноморец».

— Ну, «Черноморец» так «Черноморец», — согласился товарищ Павшин, вписывая в графу новое название модели. — Так и запишем. Так и объявлять?

— Да.

Сперва проводились полеты моделей, построенных новичками, которые сдавали нормы «юасов». Одна за другой взмывали в воздух легкие конструкции. Одни долетали до отмеченной на траве черты, другие опускались перед ней, третьи приземлялись далеко по ту сторону ее. Инструкторы отмеривали рулеткой расстояние, кричали цифры. Товарищ Павшин записывал в книжечку, а Николай Семенович заносил результат в журнал. Потом объявили, что начинаются состязания моделистов на дальность полета. Павшин вызвал на старт записавшихся. Первым вышел к черте старта высокий восьмиклассник из школы № 2, славившейся своими моделистами.

— Начинаем состязание на дальность полета опытных фюзеляжных моделей с резиновыми двигателями! — объявил судья Павшин. — На старте Николай Аржанец, авиакружок школы номер два. Модель собственной постройки, марка «Змей Горыныч».

Девочки из школы № 2 бурно зааплодировали. «Юасы» выжидательно молчали. Аржанец, плечистый стройный подросток, в полосатой футболке с белыми манжетами и воротничком и в черных матросских клешах, вышел на белую линию старта, держа перед собой обеими руками огромную модель с широкими крыльями и далеко вылезающим вперед центропланом. Крылья и фюзеляж были затейливо разрисованы: по борту тянулась зигзагообразная желто-зеленая полоса, вдоль крыльев шли красно-черные зубцы. Зеленый хвостовой киль, на котором были вычерчены такие же зубцы, походил на какой-то странный, вычурный драконий гребень.

— Ну и страховида! — зашептались «юасы».

— Прямо дракон какой-то… Жуть!

Аржанец закрутил резинку своего мотора и встал на черте, подняв над головой свою клювастую и словно хищную модель, скосив глаза к столу судьи и ожидая команды. Володя ревниво следил за каждым движением Аржанца. Он ясно услышал, как стоявший подле Светланы Смирновой Слава Корольков прищелкнул языком, показывая на модель Аржанца:

— Этот сейчас даст всем жизни! Настоящий Змей Горыныч. Всех заклюет!..

На что Светлана неожиданно ответила, пожав прямыми плечами:

— Посмотрим! На всякого Змея Горыныча есть свой Добрыня Никитич.

— Хо! Здорово! — восхитился Корольков. — Тогда уж надо, чтобы его послал Владимир Красное Солнышко.

— А может, и Владимир найдется, — многозначительно произнесла Светлана, как показалось Володе, нарочно громким голосом.

Володя с благодарностью посмотрел на нее. Он уже пожалел, что сгоряча замазал прежнее название. Ведь Светлана еще ничего не знала и, наверное, ждала сейчас минуты, когда в воздухе появится модель «С + С».

Но тут он услышал резко прозвучавшие слова команды и увидел, как Аржанец запустил свою модель. Она понеслась по прямой, качая широкими крыльями, потом стала забирать вверх. Гул пошел по толпе зрителей. Прикрыв ладонью, как козырьком, глаза, зрители любовались круто возносившейся моделью. Однако Володя опытным глазом подметил, что модель Аржанца слишком широка в крыльях — не по мощности мотора, — и от этого ветер качает ее в полете. Восхитивший же несведущих зрителей крутой уход модели в небо был только пустым эффектом, потому что сила мотора тратилась зря, впустую, он не мог далеко утянуть модель, и длина полета скрадывалась, теряясь на подъеме. Он видел, как модель Аржанца круто пошла вниз. Все вокруг зааплодировали. Володя из-за своего маленького роста не мог сначала рассмотреть за головами впереди стоявших, где приземлилась модель его конкурента. Потом он увидел, что помощники судьи бегут уже далеко за тем местом, где опускались модели новичков.