Александр Папченко - Большой и Маленький

«Никогда!» — вихрем пронеслось в голове Большого, и, неожиданно для себя, с удивлением и облегчением, он заметил, что стоит на коленях.

«Я?! Я? Сейчас все кончится. Стыдно…» Тупая, как бревно стенобитной машины, мысль стучала в затылок: «Встань, встань, встань, встань…»

Крепыш ласково погладил Большого по голове.

— Вставай, кореш.

Большой вскочил, затравленно улыбаясь.

— Эй, мужики! — раздался издалека чей-то голос. Крепыш дружески похлопал Большого по плечу, щелкнул клавишей магнитофона, который тот все еще прижимал к животу, и, под оглушающий грохот рока, вместе с компанией удалился прочь.

«Хорошо. Громко. Можно. Не. Говорить. Не. Слышать. Не. Думать!» Стучало в висках Большого.

Маленький стоял, прислонившись к забору, и носовым платком утирал кровь с лица.

— Видал, как они нас раскатали?! — прокричал Маленький весело, — вот гады! Подловили. Губу… вон разбили. Он мне как врежет, думал, челюсть пополам, ха-ха, а только губа. — Оттянув пальцем губу, он долго, косясь, разглядывал её изнутри, потом, отпустив, поелозил языком и подошел к Большому.

— Пошли, что ли? — весело спросил Маленький, привычно заглядывая ему в лицо, но заметив остановившийся взгляд, потупился.

«Догнать! Смешать с грязью. Землю заставить жрать», — думал Большой, понимая, что произошедшее не поправить, даже если он перебьет всю компанию. И, тем не менее, не желая принимать этого, повторял и повторял: «Соберу пацанов. Поубиваю» Горячая волна стыда ошпарила его сознание, заставляя корчиться. «Вдруг Маленький не заметил? Не до того ему было», — пришла Большому спасительная мысль.

— Пошли, что ли? — Маленький тронул Большого за локоть. И по этому осторожному, как к больному, прикосновению, и сочувственному тону Большой понял, что Маленький видел все.

— Пошли, — выдавил Большой.

Маленький шагнул и вдруг с удивлением заметил, что ничего в мире не изменилось. По прежнему воздух был чист и прозрачен. По прежнему лучи заходящего солнца, процеживаясь сквозь листву деревьев, косо ложились на землю.

«Надо же! А я не замечал. А оно было всегда. И будет. Это мы не замечаем. И что бы с нами не происходило или не произошло, мир будет. Как я раньше не врубался?»

«Ничего. Забудется, — твердил Большой, — пройдет время, и забудется. Главное, чтоб время прошло. — Старательно, как сапер мину, обходя в сознании случившееся, думал Большой, — Вот же, ничего не изменилось в мире. Всё, как прежде. И деревья и солнце». Но он знал, что он лжет. Для него все было другое.

Вечерело. Двое, большой и маленький, возвращались в общежитие.

Был один из тех редких погожих вечеров, когда солнце еще не зашло и косые рыжие тени тянулись по земле. Пыль осела, воздух очистился и был прозрачен. И ничего больше не хотелось, только остановиться, замереть и слушать тишину, и не думать ни о чем. Тем более, что невозможно придумать что-либо мудрее или прекраснее, чем эти минуты.