Николай Федоров - Сказано — сделано

Вначале всё шло отлично. Сразу нашёлся старый вяз с хорошим, крепким суком, по берегу разгуливала стая важных ворон, а главное — не было ротозеев. Тут в Сашину сумбурную голову пришла оригинальная мысль: вместо хлебных крошек надо использовать какой-нибудь небольшой блестящий предмет. Всем известно, что вороны обожают блестящие предметы. А голуби и другие воздушные пираты не будут тогда мешать. Пожалев о том, что не захватил из дома рыболовной блесны, Саша, недолго думая, снял с руки часы и положил под дерево. Чистое весеннее солнце тут же весело заиграло на стальной никелированной крышке. Саша проворно залез на дерево, расправил сеть и стал выжидать.

Вскоре появились две вороны. Одна из них, как показалось Саше, начала с любопытством поглядывать на часы. «Ну, ну, Варвара, смелей! Погляди, какие хорошие часики! С центральной секундной стрелкой! А блестят-то как!» — мысленно подбадривал Саша любопытную птицу. Его уже охватил азарт охотника. И тут случилось непредвиденное. Откуда ни возьмись, на поляну выскочила вёрткая мохнатая псина с разбойничьей мордой. Она пуганула зазевавшихся ворон, описала замысловатый зигзаг по поляне и подлетела к дереву, на котором сидел Саша. Задрав морду, собака залилась злобным лаем. При этом она подпрыгивала, желая укусить Сашу за пятку.

— Брысь, брысь, проклятая! — закричал Саша, раздосадованный, что собака испортила охоту. Но псина затявкала ещё пуще. Тогда Саша замахнулся на неё сеткой. При этом он неловко повернулся, сеть выпала из рук и накрыла собаку. А сам он не удержался и полетел с дерева. Собака, не ожидавшая такого поворота, взвизгнула и в испуге кинулась прочь, волоча за собой сеть.

— Стой! Стой, дура! Сетку отдай! — закричал Саша и кинулся следом. Собака, прибавив ходу, устремилась на кладбище и замелькала между заброшенными, обветшалыми могилами. Саша не отставал. Собака сделала неудачный поворот, наступила на сеть, запуталась в ней и упала возле позеленевшей мраморной плиты, под которой покоился прах обер-егеря двора его императорского величества Савелия Раздобудько.

— Ага! Попалась птичка! — крикнул Саша, подбегая. — Будешь знать, как попусту тявкать и на людей кидаться.

Он протянул руку, чтобы освободить глупую псину, но та угрожающе зарычала из-под сетки, не на шутку оскалив маленькие острые клычки.

— Вот дурья башка! — в сердцах сказал Саша. — Я же хочу тебя освободить и взять свою сетку. А ты ступай своей дорогой. Только не мешай мне охотиться.

Он снова протянул руку, и неблагодарное животное цапнуло его за палец.

В этот момент из-за тёмного гранитного склепа купца второй гильдии Мордария Кузьмича Нещадима вышел невероятно толстый гражданин в длинном габардиновом плаще мышиного цвета. В руках у него был поводок. Гражданин осторожно, насколько позволял ему огромный вес, подошёл сзади к Саше и больно схватил его за ухо.

— Ах ты паршивец! Ах ты маленький живодёр! — закричал он, разворачивая Сашу лицом к своему огромному животу. — Собачек ловишь. На живодёрню сдаёшь! Рублишки на картишки зарабатываешь!

— Да не трогал я вашу собаку! — пытался оправдаться и одновременно вырваться Саша. — Она сама в сетке запуталась. А я только освободить хотел!..

— Ты ещё и лгунишка. Всё правильно. Кто ворует, тот и врёт.

Толстый гражданин наконец отпустил Сашино ухо и принялся вытаскивать из сетки свою собаку.

— Ох ты мой мальчик! Ох ты мой бедненький, — сюсюкая, приговаривал он. — Пойдём скорей домой. Я тебе колбаски диетической купил.

Сняв сетку, он прицепил к собачьему ошейнику поводок и направился к выходу.

— Сетку-то отдайте! — закричал Саша вслед. — Это ж моя сетка.

— Я вот тебе отдам! — процедил гражданин не оборачиваясь. — Будешь огрызаться — я тебя в этой сетке в Смоленке утоплю.

Делать было нечего, и невезучий Саша с распухшим ухом и укушенным пальцем грустно поплёлся с кладбища. Но главные его несчастья были впереди.

Вернувшись к злополучному дереву, Саша с ужасом обнаружил, что часов под ним нет. Утащила ли их в конце концов та любопытная ворона, или взял их какой-нибудь несознательный прохожий, мы не знаем. Но то, что часы пропали, — это факт. Саша на коленях обшарил всё вокруг и даже взрыл пальцами землю. Часы как в воду канули. Вконец расстроенный птицелов сел на камень и не на шутку загрустил.

Часы на Новый год подарила ему мама. У большинства Сашиных сверстников наручные часы были уже давно. В Сашиной же жизни это были самые первые часы. Он долго просил маму купить их и ради этого закончил полугодие всего с одной тройкой. Потом они несколько дней ходили по магазинам, придирчиво выбирая часы. Наконец Саша остановился на строгих элегантных часах под названием «Старт». Саша был так влюблён в свои часы, что даже не снимал их с руки, когда ложился спать. И вот часы пропали. Пропали нелепо и глупо.

Саша сглотнул тугой, твёрдый ком, подкативший к горлу, и с тоской посмотрел на тяжёлые гранитные кресты, подступавшие к поляне.

Вечером на скамейке перед домом Саша поведал другу свою грустную историю.

— Эх ты, Ляпа-растяпа, — сочувственно сказал Коля. — Говорил же — не выдумывай.

— Я как лучше хотел. С вороной… Главное — маму жалко. Она всё любит спрашивать: «Шурик, который теперь час на твоих?»

— А сколько часы стоили?

— Тридцать рублей.

— Дорогие. Ну, ничего, Ляпа, не переживай. Что-нибудь придумаем. Есть тут у меня одна идейка.

При слове «идейка» Саша встрепенулся и поднял свою голову.

— Идейка? Ну, ну, говори.

— С концертом для шарманки мы пока повременим. Понимаешь, мы с тобой совершенно забыли один важный факт. Помнишь, Павел Андреевич говорил, что человек тот с попугаем скорей всего зоолог?

— Помню.

— А раз так, то нам нужно сходить в Зоологический институт. Походить там, порасспрашивать. Это же ниточка! Как мы сразу не додумались? К тому же они там про попугаев всё знают.

— А ведь и верно! — согласился Саша. — Только как же мы туда сунемся. Это ж не базар какой, а научное заведение. Нас, может, туда и не пустят вовсе. Предлог хороший нужен.

— Правильно мыслишь. Так вот: предлог есть. Я продам свой скелет.

Саша повернул голову и внимательно посмотрел на друга. Но тот оставался совершенно серьёзным.

— Что продашь?

— Свой скелет, — повторил Коля. — Для научных целей.

Саша сглотнул слюну и захлопал своими длинными, пушистыми ресницами.

— А… а как же ты… это… без скелета будешь?

— Ляпонька, тебе, наверное, не надо было создавать швейную иглу неандертальцев. Это плохо подействовало на твои умственные способности. Я ж его не сразу отдам, а после смерти. Понимаешь? Напишу такую бумагу, что так, мол, и так, завещаю свой скелет для научных исследований. Или, может, из него учебное пособие сделают. Это уж они сами пусть решают.