Николай Федоров - Сказано — сделано

— У меня план, — сказал Саша, оживившись. — Я полночи думал. Ты ведь знаешь, что Надежда нам всегда много времени на проверку даёт. Минут десять, а то и больше. Так?

— Так.

— Ну вот. Ты пишешь диктовку под копирку.

— Как это? — не понял Коля.

— Ну, очень просто. Возьмёшь у своей мамы лист копировальной бумаги, подложишь его вместе с чистым листком под свою работу — и вперёд! Потом, когда нам время на проверку дадут, ты, не оборачиваясь, понизу передаёшь мне копию. Гениально! Такого ещё нигде не было. Остаётся только сверить твою диктовку с моей — и дело в шляпе!

— Нет, — сказал Коля. — Не согласен. В конце концов, это просто нечестно. Для чего, спрашивается, мы тогда занимались?

— Да пойми ты, чудак человек, — заволновался Саша. — У меня предчувствие! А то, что мы занимались, — это хорошо. Это от меня никуда не денется. Тут же особый случай.

— Ты мне надоел со своими предчувствиями, — сказал Коля. — Просто тебе лень хоть немного пошевелить мозгами. Конечно, сдуть легче.

— Так, — набычившись, произнёс Саша. — Тогда последний вопрос: друг ты мне или не друг?

Коля опустился на тумбочку возле зеркала, помолчал и, вздохнув, сказал:

— Ладно. Чёрт с тобой. Но учти: во-первых, это последний раз в жизни. А во-вторых, я теперь с тебя не слезу. Будем каждый день по часу диктовки писать!

— Ну конечно будем! Что за вопрос! — радостно согласился Саша. — А теперь бери скорей копирку. И прошу тебя: пиши с нажимом.

— «Урчат и квакают лягушки… Квакают лягушки». Точка, — продиктовала Надежда Васильевна последнее предложение и оглядела притихший класс. — Теперь внимательно, не торопясь, проверяем. Времени у вас достаточно.

Учительница села за стол и открыла классный журнал. Она хотела предварительно, карандашиком проставить годовые отметки.

Как только Надежда Васильевна опустила голову, Коля дрожащей рукой выхватил листок с копией своего диктанта и, не оборачиваясь, протянул назад. Саша, с волнением ожидавший этого момента, быстро выхватил листок и жадно впился в него глазами. Но что это?! Нет, отпечаток получился хороший, всё чётко, ярко, прекрасно видны точки и запятые. Но в самом тексте невозможно прочитать ни единого слова! Буквы вроде бы и были, и в то же время их невозможно распознать. Они словно превратились в какую-то загадочную вязь! Саша ошалело смотрел на листок и решительно ничего не понимал. Он уже хотел было толкнуть своего друга в спину и покрутить пальцем у виска, когда наконец до него дошло. Ну конечно! Коля неправильно положил копирку и листок. Вместо того чтобы положить копирку между страницами, он сунул её под самый низ, и отпечаток получился зеркальным! Все буквы в словах как бы перевернулись. Ах как обидно! Вот перед ним лежит отличная диктовка, а он не может прочесть ни одного слова. Что же делать? И тут Сашу осенило. Раз текст получился зеркальным…

Он толкнул в бок свою соседку и прошипел:

— Гусева, дай зеркало!

Вика повернула голову и недоуменно посмотрела на беспокойного соседа. Она привыкла, что Саша вечно спрашивает у неё, как пишется то или иное слово, а тут вдруг — зеркало?

— Дай зеркало, говорю, — снова зашипел Саша.

Вика испуганно полезла в карман своего передника и подала зеркальце. Саша схватил желанный предмет и принялся торопливо пристраивать к листку. «Ищем нужный ракурс», — говорил он сам себе.

В это время Надежда Васильевна дошла в журнале до фамилии Оляпкин и внимательно просмотрела оценки, полученные им за четверть. «Три, два, четыре, четыре, три, — читала она. — Нет, на четвёрку он не тянет. Придётся ставить три. Хотя в последнее время и наметились сдвиги». И тут что-то яркое ударило по глазам учительницы. Она недоуменно подняла голову и оглядела класс. То, что она увидела, потрясло её. Ученик Оляпкин, о котором она только что думала и взвешивала его шансы на четвёрку, сидел за своей партой и пускал ей в лицо солнечные зайчики! Да, случалось, что он иногда выкидывал разные фокусы. Но такое!..

— Оляпкин! — ахнула Надежда Васильевна. — Ты что, с ума сошёл?! Подойди сюда и положи зеркало мне на стол!

Напуганный и расстроенный, Саша уныло поплёлся к учительскому столу. «А может, он и вправду заболел? Переутомился? — думала добрая учительница. — Не может же нормальный ребёнок, пусть даже немного разболтанный, пускать во время годовой контрольной зайчики?»

— Саша, как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Ты… У тебя голова не болит? Ты, наверное, вчера долго занимался?

— Я, это, да… Чувствую себя, — забубнил растерявшийся Саша.

— Ты вот что, дружок, иди проверяй потихонечку свою работу. А на последний урок, на физкультуру, не ходи. Ступай домой. Я Игорю Михайловичу скажу, что тебя отпустила.

Саша сел на своё место и, сунув бесполезную копию в парту, принялся за проверку диктовки. Теперь приходилось рассчитывать только на себя.

Когда урок кончился и учительница унесла контрольные, Саша тряс перед носом друга злополучной копией:

— Что ты мне подсунул! Погляди! Это ж какие-то египетские иероглифы! Специально небось подстроил. Из принципа.

— Клянусь тебе, нет! — оправдывался Коля. — Случайно. Поторопился, вот копирка у меня внизу, под листочками, и оказалась. Но если честно, я даже рад, что так вышло. Не может же быть, что мы зря с тобой столько времени занимались.

Коля был прав: занимались друзья, конечно же, не зря. Диктант и на этот раз объективно отразил Сашины знания. Он получил тройку. Правда, с минусом.

— Давай снова звонить, — сказал Коля, снимая телефонную трубку. — Не может же нормальный человек каждый день ходить в филармонию.

Дело в том, что ребята уже дважды пытались дозвониться до Елены Петровны Канарейкиной, но каждый раз им отвечали, что она ушла в филармонию.

На этот раз им повезло. Трубку сняла сама Елена Петровна.

— Ах, это вы, ребята! Но я вас больше огорчу, чем обрадую, — расстроенно сказала она. — У Кости, соседа моего, действительно был попугай. И он действительно говорил «Ишь ты!». Но Костя его недавно продал.

— Продал?! — взволнованно переспросил Коля, державший трубку. — Кому? Кому продал?

— Он и сам не знает. Всё, говорит, как-то стихийно вышло. Впрочем, у него всегда всё стихийно. Я вот что думаю. Раз вас этот попугай так интересует, то поговорите с Костей сами. Может, он вам чего и подскажет. Записывайте адрес. А я его предупрежу.

Костя оказался высоченным, не меньше двух метров роста, парнем с весёлыми голубыми глазами. «Вот кого искать-то хорошо, — подумал Коля. — Такого дылду мы бы с Ляпой в два счёта нашли».

Костя выслушал ребят и сказал:

— Да, да, мне Лена про вас говорила. Всё правильно. Продал я своего Карла, был грех.