Аделаида Котовщикова - Дядя Икс

— Пашкой так Пашкой, — согласилась мама. — Нет, наверно, все-таки не папа… Завтра же обзвоню всех своих подруг, постараюсь разузнать…

— Пашка! Пашка! — заорал Кирилка в трубку, едва раздался в ней голос Виталия Афанасьевича.

— Ты меня оглушил, Кирилл, — упрекнул Виталий Афанасьевич. — Не понимаю, какой такой Пашка?

— Не какой, а какая! Хорошенькая очень. Живая! Догадайтесь: кто это?

— Ну, не знаю… Кошка, наверно, если живая.

— А кошка разве ест капусту? — веселился Кирилка.

— Почему же нет? Я видел кошку, которая за обе щеки уплетала свежие огурцы.

— Пра-авда? Нет, не кошка. Гораздо меньше ростом. Панцирь тверденький.

— У кого же есть панцирь? — соображал Виталий Афанасьевич. — Гм! Может, ты крокодила завел? У него кожа твердая, почти как панцирь.

— Нет, не крокодила, — расхохотался Кирилка. И решил дольше не мучить недогадливого собеседника: — Черепаха у меня! Вот!

— Откуда же она взялась? В зоомагазине купил?

— Она сама взялась. Да, да! В посылке к нам прискакала вместе с заводной лягушкой. Мама ну никак не может догадаться, кто ее прислал. Уже всех подруг спрашивала. А папа если, мама говорит, хоть какой-нибудь знак подал бы, что это он.

— Да, интересная история! Послушай, Кирилл, а ты все исполняешь, что написано в инструкции?

— В какой инструкции?

— Ну, где написано, чем черепаху кормить и все такое.

— Да, там лежала такая бумажка, мы с мамой ее прочли… А вы откуда знаете?

Какая-то осечка произошла в трубке: она тихонько чертыхнулась и замолчала.

— Алло! Алло! — закричал Кирилка.

— Да-да, — отозвался Виталий Афанасьевич. — Чего ты кричишь? Я слышал твой вопрос. А чему ты удивляешься? При черепахах всегда бывают инструкции. Ты в первый раз получил посылку с черепахой, вот и не знаешь. Кроме того, я иногда умею видеть на расстоянии. И вот увидел, что к твоей черепахе была приложена инструкция.

— Прямо через стены увидели? — поразился Кирилка.

— Стены для меня не имеют значения, — небрежно сказал Виталий Афанасьевич.

— Вот бы мне так суметь! — позавидовал Кирилка. — Через стены видеть.

— И что ты захотел бы увидеть?

— Папу бы посмотрел. Чего он там делает на Новой Земле. И вас тоже. Большая ли у вас борода?

Отсмеявшись, Виталий Афанасьевич сказал:

— Ну, выздоравливай! А то нашел себе занятие — болеть без конца! Этак, друг, не годится.

Сидя на корточках над спящей возле радиатора черепахой, Кирилка раздумывал о том, какой необыкновенный человек Виталий Афанасьевич. Умеет видеть через стены — чудеса! Может быть, он просто пошутил? Нет, ведь угадал, что при черепахе была приложена ин-струк-ция. Наверно, у Виталия Афанасьевича какой-нибудь особый приборчик есть. Чтобы через стены видеть. Не сразу Виталий Афанасьевич его включил, потому и подумал сперва, что кошка или крокодил. А включил — и бумажку-инструкцию заметил.

Хотел Кирилка маму расспросить про приборчик, да позабыл. Произошло очень счастливое событие: Вера Матвеевна разрешила Кирилке ходить в школу.

Сидя на своей парте, Кирилка сиял.

Его сосед Петя Барков спросил шепотом:

— Чего улыбаешься? Рази что смешное случилось?

Петино «рази» вместо «разве» так насмешило Кирилку, что он чуть не расхохотался. Но удержался — урок ведь! — и шепнул в ответ:

— Просто так…

На чтении учительница Валентина Федоровна вызвала Кирилку. Читал он громко, с азартом. И с запинками. Несколько раз Валентина Федоровна его поправила. Кирилке это было очень приятно.

На переменке Света Курочкина подошла к Кирилке:

— Значит, твоя мама уже не будет у моей мамы узнавать уроки?

— Так ведь я сам теперь узнаю! — Кирилка подпрыгнул.

— Потише, Дроздов! — сказала учительница. — Скачешь, как кузнечик.

Ребята засмеялись. А Кирилка громче всех.

Прозвенел звонок на урок, ребята вернулись в класс. Все стали разуваться и раздеваться: второй урок был физкультура. Кирилка сел и принялся развязывать шнурок на ботинке.

— Не старайся! — сказала ему учительница. — Ты освобожден от физкультуры на две недели. Так написано во врачебной справке.

Кирилка пригорюнился. Вот уж устроила ему Вера Матвеевна! А ему так хотелось поиграть в мяч, побегать наперегонки в спортзале.

Уже развязанный шнурок болтался на Кирилкином ботинке. С завистью смотрел Кирилка на ребят. В майках, в трусах и в спортивных тапочках они вереницей выходили из класса вслед за преподавательницей физкультуры.

Когда все ушли, Валентина Федоровна подозвала Кирилку к учительскому столу и стала проверять его тетрадки. Оказалось, что Кирилка с мамой хоть и правильно решили примеры и задачи, но не таким способом. Валентина Федоровна объяснила Кирилке, как они решали в классе, велела ему складывать и вычитать устно и письменно.

— Ну, что ж, ты не очень отстал, — сказала она с удовольствием.

После математики они немножко позанимались письмом. Так что Кирилка тоже не скучал, пока ребята были на физкультуре. И вот все вернулись в класс и стали одеваться, весело переговариваясь. Валентина Федоровна и Кирилка помогали застегивать пуговицы тем, кто копался.

Но завязать шнурок на своем ботинке Кирилка позабыл.

Сколько раз дома, изнывая от скуки, Кирилка воображал себя в школе на перемене! Но в жизни все оказалось еще лучше.

Коридор широкий, светлый. За окнами сверкает зима. На стенах между окнами висят красивые картины. Весело зеленеют растения в горшках на подставках и целые деревца в кадках прямо на полу. Гул, ребячья разноголосица ласкают Кирилкины уши.

Натертый паркет поблескивает. Все ребята в домашних тапочках. Только некоторые в сапожках или, как Кирилка, в ботинках. Наверно, тоже очень торопились утром и забыли взять тапочки. Кирилка с мамой чуть не опоздали. Столько времени не был Кирилка в школе, и — надо же! — проспали, потому что, как нарочно, испортился будильник.

Попробовать прокатиться по паркету, как по льду, будто бы ты на катке? Кирилка разбежался, чтобы лучше прокатиться. Не посередине коридора, где народу много, разбежался, а в сторонке, у окон. Вот сейчас заскользит… Но что это? Он летит кувырком: наступил на развязанный шнурок, а тот его как дернет вниз!

Лбом Кирилка так треснулся об пол, что в голове загудело. И точно из паркета прозвучало грозное:

— Это что за безобразие? Чуть меня не повалил! Из какого ты класса?

Тяжело дыша, Кирилка поднялся на ноги и оторопело смотрел на полную и очень строгую женщину-завуча.

— Вот не разрешу тебе несколько дней ходить в школу!

— Разве вы врач? — в ужасе спросил Кирилка. — Вы — эскулап?

Завуч почему-то обиделась:

— Ты еще дерзишь! Думаешь, не могу не допустить к занятиям ученика, который не умеет себя вести?