Алексей Коркищенко - Твой светлый дом

— Ничего, ничего, Андрей, ладно, — поспешно сказал Григорий. — У меня прошло. У меня ничего, все в порядке. А вот у него, — и показал большим пальцем через плечо на окно палаты, — а вот у Родьки не проходит.

Андрей мял шапку дрожащими руками. Голова его покрывалась снежными хлопьями.

— Я понимаю, Гриша… Понимаю… — говорил он негромко и прерывисто. — Но прошу тебя, скажи ему… Я же за него, против Дяди! Пусть не думает иное… Я же выпивши был… Дурной был!.. Не против своих я — так и скажи ему… Попроси его, Гриша… Пусть в окно выглянет. Мне бы только посмотреть на него… Душа болит…

Сгорбившись, Андрей побрел по снегу под окно палаты.

Григория охватила такая жалость к нему, что он уже готов был вернуть его, позвать в палату, но тут же отказался от этой мысли: неожиданное появление Андрея могло пойти во вред Родиону. Ну что бы сделать для того, чтобы хоть немного вытолкнуть мальчишку из темного тупика, сблизить его с отцом, который тоже мучится, переживает, боится потерять сына?! Чувство вины приводит его под окно палаты, заставляет выстаивать на ветру и морозе…

Вернувшись в палату, Григорий присел к Родиону, повернул его к себе:

— Родя, братишка, отец хочет поговорить с тобой.

— А я не хочу говорить с ним!

— Ну ты пойми, Родя…

— Не могу! — Родион даже застонал.

Он сел на кровати, закрыв лицо руками. Григорий поднялся, посмотрел за окно. Андрей все так же неподвижно стоял на месте: он все еще надеялся увидеть сына.

— Послушай, Родя! — Григорий остановился перед ним, потряс за плечи. — Ведь отец же за тебя и тогда был, а не за Дядю. Слышишь?! Только он вышел из себя… Ну, пьяный был… Что ты ему тогда наговорил?… Не против своих он!.. Тебе это понятно? Ну хоть выгляни в окно — отец хочет увидеть тебя.

— Не хочу, — упрямо ответил Родион.

— Родя, он давно ждет!.. Братишка, ну что ты мне душу рвешь?! Подойди к окну, прошу тебя!

Родион с жалобным упреком посмотрел в глаза Григория и протянул руки к нему, приподнимаясь. Григорий помог стать на ноги, чуток подтолкнул. Родион медленно подошел к окну, схватился за подоконник.

Отец стоял близко, сразу же за стеклом, с обнаженной головой, похудевший, жалкий… Губы у него вдруг затряслись, задергалась голова… Родион, закрыл глаза и отвалился от подоконника. Григорий подхватил его, крепко прижал к себе. Уткнувшись лицом ему в грудь, Родион плакал, судорожно всхлипывая и кашляя. И не сразу Григорий успокоил его.

Родион выплакался и после этого крепко уснул. После сна первый раз за все дни, проведенные в больнице, с аппетитом поел.

У Григория полегчало на душе: «Выпрямляется братишка!»

И совсем ожил Родион, когда их навестили Ольга, Виталька и Маруся. Всех в палату не пустили — прошла только Ольга, — остальные стояли под окном. Ольга выложила на стол крупные краснобокие яблоки и книги из библиотеки, потом, достав из кармана халата небольшую баночку, деловито обратилась к Григорию:

— Вот мазь от ожогов. Мама передала. Бальзам называется. Хорошо помогает. Кожа быстро заживает… Давайте смажу ваши ранения, товарищи бойцы! Гриша, прошу, сядьте сюда, на стул.

— Оля, ты потратишь на меня всю баночку! — ответил он с улыбкой. — Мажь Родиона, у него кожа нежная, а у меня флотская — просоленная, продутая норд-вестами…

Но Родион воспротивился:

— Мажь Гришу, Ольга! Ему больнее. И у него от бальзама быстрей вырастут усы и борода… Сгорела ведь у него вся красота!

— Какая там красота в усах и бороде, — сказала Ольга. — Ему без них лучше.

Григорий согласился:

— Ладно, Оля, смазывай меня, только экономь драгоценный бальзам, чтоб и на Родьку хватило.

— У меня и без него хорошо заживет, — сказал Родион. — Я даже не чувствую боли.

— Раненые, не спорить! — остановила их Ольга. — И не беспокойтесь, бальзама хватит на несколько процедур.

Ольга легкими касаниями пальцев нанесла мазь на ожоги Григория и Родиона.

— Тебе бы врачом быть, Оля! — произнес Григорий.

Ольга смутилась, покраснела. Поставила баночку на стол и стала прощаться. С порога, преодолевая смущение, сказала:

— Если вам так понравилось, то я и завтра приду вас лечить.

— Обязательно приходи, Оля! — пригласил Григорий.

Потом они лежали на кроватях, ели брызжущие соком краснобокие яблоки и читали.

В больнице тихо, ничто их не отвлекало и не беспокоило — в палатах вообще было мало больных. Но вот кто-то уверенными шагами прошел по коридору и постучал в дверь.

— Войдите! — пригласил Григорий.

Родион отвернулся к стенке, притворился спящим.

Вошел председатель колхоза в белом халате, с плотно набитой хозяйственной сумкой.

— Здорово, герои!.. Ты лежи, лежи, Гриша. — Пожал Матюхину руку, повернулся к Родиону: — А Родька спит, что ли?

— Может, спит, а может, притворяется.

— Да-а, вид у тебя, Гриша, как у обгоревшего танкиста… Ну, как здоровье?

— Налаживается. Шарики на место вернулись — соображаю.

Литовченко поставил сумку на стол.

— Вот тебе гостинец от колхоза. Мед, яблоки…

— Спасибо, Сергей Иванович. Однако зачем вы все это принесли. Мы и так тут заелись. Акулина Кондратьевна нам покоя не дает.

— Ты ешь, поскорее поправляйся. Ты нам очень нужен. Монтаж доильного цеха хорошо подвинулся, скоро опробуем, — Сергей Иванович сел рядом с Матюхиным. — А ты ведь симпатичный парень, Гриша!

— Ну да? — насторожился Григорий.

— Правда! Ты мне во-от так пришелся по душе. Понимаешь, нам позарез нужен толковый энергетик для животноводческого комплекса. Оставайся, а? Женим тебя — сам сватом буду! Дом построим вам над речкой, раков прямо с крыльца ловить будешь, стипендию выделим, доучишься на колхозный счет, а?

— Как в сказке, Сергей Иванович! Все сразу даете — и дворец и богатство. Если вы мне все это говорите для стимула, чтоб быстрее забурлили жизненные соки, то вы своего добились: я уже здоров, набух энергией до отвала и хоть завтра готов выйти на работу.

— Я всерьез, Гриша. Это деловое предложение. А для бурления жизненных соков вот что тебе скажу: я разговаривал с Аннушкой по телефону. Горячий привет тебе передает…

— Да вы меня просто в угол загоняете, Сергей Иванович!.. Ну ладно, я подумаю о вашем предложении.

— Тут и думать нечего!

— Ну нельзя же сразу соглашаться, Сергей Иванович. Надо же характер выдержать.

— Ух, какой ты!.. Молодец! И ребята молодцы! — Литовченко, кивнул на Родиона. — Вон какое дело нам провернули…

Матюхин остановил, приложив пальцы к губам:

— Я хотел вам сказать, Сергей Иванович… Ничего не затевайте против Андрея. Он приходил ко мне… Перетрясло его сильно. Выправится он, я думаю.

— Ладно, Гриша, так и быть. Я тоже верю: выправится Андрей. Да и мы с тобой его не оставим.