Мишель Пейвер - Сердце Волка

Уткнувшись лбом в согнутые колени, он мучительно старался вытравить из души эту боль, но красивое изуродованное лицо Тенриса по-прежнему стояло у него перед глазами. И по-прежнему в ушах звучал его голос: «Спроси Фин-Кединна о своем отце! Заставь его рассказать тебе правду!»

Какую правду? Что он имел в виду?

К ним подбежал Бейл и сказал, задыхаясь:

— Скорей! Идемте скорей!

Он вел их к южной оконечности залива, через ручей, протекавший у подножия скалы близ водопада.

Оба токорота лежали на камнях — там, где и упали с обрыва. Ручей уже успел забрызгать их сумрачные физиономии и переломанные конечности-палки.

Задрав голову, Торак посмотрел на отвесный склон, пытаясь понять, что заставило их именно здесь карабкаться вверх. Потом вспомнил вой Волка: «Злых духов больше нет!»

— Кто это? — шепотом спросил Бейл.

— Токороты, — еще тише шепнула Ренн.

Бейл охнул:

— Я думал, они только в сказках бывают! Я думал…

Девочка-токорот застонала, и по ее тщедушному телу пробежала судорога.

— Она еще жива, — сказал Торак. Жалость шевельнулась у него в сердце. Сейчас токороты выглядели совсем детьми, не старше восьми-девяти лет.

— Это же убийцы! — мрачно заявил Бейл и, вытащив нож, двинулся к токоротам.

Но путь ему преградил вынырнувший из-за валуна Волк, рычанием предупреждавший: дальше ни шагу!

Бейл застыл как вкопанный.

— Что же… — Он не договорил.

Торак опустился на одно колено. Волк тут же подбежал к нему, приветливо урча, и лизнул в щеку. Торак быстро глянул на Ренн:

— Он говорит, что прогнал злых духов прочь.

— Куда? — спросила Ренн. — Куда же эти духи направились?

Торак пристально посмотрел Волку в глаза, покачал головой и сказал:

— Я не буду у него об этом спрашивать. Их больше нет. И этого достаточно.

Бейл изумленно смотрел на него.

— Ты можешь с ним разговаривать? С этим зверем?

— С Волком, — сказал Торак. — С моим братом.

— Значит, это и есть волк, — сказал Бейл. И поклонился, прижав одну руку к сердцу. — Прекрасно.

Девочка-токорот опять шевельнулась.

Ренн опустилась возле нее на колени. Лицо ее посуровело.

— Им недолго осталось, — сказала она и повернулась к Тораку: — Где твой рожок с лекарствами? У тебя еще осталось немного охры?

Торак молча протянул ей рожок.

— Что вы делаете? — возмущенно воскликнул Бейл.

— Собираемся нанести Метки Смерти, — сказала Ренн.

— Они их не заслуживают! — вскричал Бейл.

И тут Ренн, внезапно рассвирепев, накинулась на него:

— Они тоже когда-то были детьми! Их души все еще там, глубоко внутри! Им понадобится помощь, чтобы обрести свободу…

— Но они же убийцы! — Чувствовалось, что Бейла ничем не проймешь.

— Пусть Ренн сделает то, что нужно, — сказал ему Торак, отводя в сторону. — Она хорошо в таких вещах разбирается.

И они вместе стали смотреть, как Ренн, смешав порошок охры с водой и сделав густую кашицу, каждому из токоротов нанесла Метки Смерти на лоб, на сердце и на пятки.

Все это время Волк сидел с нею рядом, тихонько посвистывая и удовлетворенно метя хвостом по траве. В его золотистых глазах горел какой-то странный свет.

«Интересно, — думал Торак, — что же он видит?»

Лицо Ренн вдруг стало далеким, отстраненным. Она что-то нашептывала себе под нос, и Тораку стало немного не по себе. Он догадывался: она призывает детские души, зовет их выйти из глубин того неведомого убежища, в котором они до сих пор скрывались.

Мальчик-токорот вдруг судорожно сжал кулаки. А девочка вздрогнула и открыла глаза.

По щеке Ренн скатилась слеза.

— Идите с миром, — прошептала она. — Теперь вы свободны. Свободны…

Дрожь пробежала по всему телу мальчика-токорота, и он затих навсегда. Девочка судорожно вздохнула и — вытянулась.

Ветерок шевельнул желтые головки цветов. Волк повернул голову, словно проследив взглядом за чем-то быстро промелькнувшим и скрывшимся вдали.

— Они ушли, — тихо сказала Ренн.

На следующий день племя Тюленя вернулось с острова Большого Баклана. Торак, Ренн и Бейл имели долгий разговор с вождем племени.

Как ни странно, Ислинн оказался не так уж и огорчен вестью о гибели колдуна Тенриса. Напротив, в него, казалось, вдохнуло новые силы понимание того, что вся ответственность за племя теперь ложится на него одного. Он даже выглядеть стал моложе, когда деловито раздавал приказания — посылал самых быстрых своих гонцов в Лес, чтобы предупредить тамошние племена насчет яда, и отправлял лодку с людьми за Асрифом и Детланом. Тела обоих токоротов он велел поместить в челнок, оттащить подальше от берега и предать Морю.

Покончив с неотложными делами, Ислинн приказал всем удалиться из его жилища — за исключением Торака.

— Завтра я велю Бейлу проводить тебя, — сказал он. — Он позаботится о том, чтобы ты смог спокойно вернуться назад.

— Благодарю тебя, вождь, — равнодушно откликнулся Торак.

Вождь внимательно посмотрел на него.

— Ты не прав, что винишь себя. Он ведь и меня обманул, а я прожил на свете куда больше лет, чем ты.

Торак не ответил.

— Ты горюешь о нем! — догадался Ислинн, и Торак удивился тому, что старик сумел это почувствовать.

— Он был добр ко мне, — сказал Торак. — Почти до того ужасного конца… Неужели он с самого начала притворялся?

Старый вождь смотрел на него, и по глазам его читалось, что он на своем веку видывал немало всякой лжи, зла и безумия.

— Сомневаюсь, что он и сам смог бы ответить на этот вопрос. — Ислинн помолчал. — Возвращайся в Лес, Торак. Там твое место. Но если тебе когда-нибудь понадобится приют, ты всегда найдешь его здесь.

Торак благодарно прижал к сердцу стиснутые кулаки.

«Вряд ли, — думал он, — я когда-либо воспользуюсь твоим предложением, Ислинн, но все равно, спасибо тебе. Хотя для меня на этом острове слишком много печальных призраков».

Утром они покинули Тюлений остров. Волк плыл вместе с Тораком, а Ренн — с Бейлом. В небе сверкало солнце, довольно резкий западный ветер был для них попутным и сильно помог им в пути. Когда они вышли из залива Тюленей, Торак в последний раз оглянулся. Над приземистыми жилищами поднимался дымок, на мелководье плескались детишки. Рябины и березы гладили своими ветвями подножие скал, а над утесами кружили морские птицы.

Торак чувствовал, что этот ненадежный каменистый мир, вечно пребывающий во власти Моря, чужой для него, однако мир этот был по-своему богат и прекрасен, и Торак в конце концов понял, почему Бейл так любит его.

Затем он перевел взгляд на Священный Утес, и настроение у него сразу испортилось. Он так и не смог заставить себя снова подняться туда. Бейл сам сходил на Утес, разыскал там его нож и молча отдал ему.