Мишель Пейвер - Пожиратель душ

Неф сунула ему мешок с совой и указала на выступ возле жертвенного камня:

— Положи там и ступай за мной.

Торак положил мешок, где велели, но все же успел немного распустить горловину, чтобы сове было легче дышать. Неф, заметив это, буркнула не то чтобы сердито, но как-то безрадостно:

— Что, неприятно причинять зло Охотнику? Ничего, придется что-то и похуже делать, если хочешь Пожирателем Душ стать. — И она, схватив факел, покатилась дальше по извивающемуся туннелю. — Придется тебе взять на себя этот тяжкий грех ради благополучия многих. Готов ты к этому, мальчик?

— Да… — неуверенно ответил Торак.

— Ну ладно, это мы выясним, — заявила Неф. — А ты мне вот что скажи: тебе лет-то сколько?

Торак вздрогнул:

— Тринадцать.

— Тринадцать… — Она нахмурилась. — А моему сыну, если б он жив остался, сейчас было бы пятнадцать.

И на мгновение в душе Торака даже шевельнулось сострадание к ней.

— Значит, тринадцать, — думая о чем-то своем, снова пробормотала Неф. Она с отсутствующим выражением лица сунула руку в мешочек, висевший у нее на поясе, и вытащила оттуда горсть дохлых мух. Сидевшая у нее на плече летучая мышь, покровитель ее племени, тут же оживилась. Шерсть на ней встала дыбом, она вытянула шею и моментально схватила угощение. — Покушай, покушай, моя красавица, — нежно приговаривала Неф. Потом, перехватив взгляд Торака, буркнула: — Ладно, идем дальше, только сперва дай ей свою руку обнюхать!

Торак протянул летучей мыши палец. Мягкие и нежные, точно листья лопуха, уши зверька шевельнулись, и он ощутил краткое прикосновение крошечного теплого язычка — казалось, мышь пробует его кожу на вкус. «Странная добыча» , — вспомнил он. И представил себе, как эта летучая мышь летит над заснеженной равниной, потом садится и делает несколько шагов, разгребая когтями снег и, чтобы не провалиться, опираясь на свои острые локотки, а на снегу остаются отметины, точно от воткнутой туда палки… Торак с острой тоской представил себе, как Волк, сгорая от любопытства, бросается выяснять, какая странная добыча могла оставить такой след.

— Ты ей нравишься, — проворчала Неф. — Странно. — И она, вдруг прибавив шаг, так решительно зашагала дальше по подземному коридору, что Тораку пришлось догонять ее почти бегом.

— А отчего умер твой сын? — спросил он.

— Он голодал, — сказала Неф. — Дичь совсем ушла из нашей части Леса. Должно быть, мы совершили нечто плохое, и Великий Дух был нами недоволен. — Морщины на ее насупленном челе стали еще глубже. — Я тогда тоже хотела умереть. И даже попыталась. Меня спас Повелитель Волков.

«Повелитель Волков? Но ведь это же мой отец!» — подумал Торак и чуть не упал, споткнувшись из-за охватившего его душу волнения.

— Да, он спас мне жизнь, — с горечью промолвила Неф, — но теперь он мертв, и мне уже никогда не удастся отплатить ему за свое спасение. Знаешь, благодарность — страшная вещь!

Она вдруг схватила Торака за плечи и с такой силой притиснула его к каменной стене туннеля, что чуть не сломала ему при этом обе руки.

— Вот поэтому, мальчик, мы здесь и находимся! Чтобы сделать все так, как хочет Великий Дух! Ну, говори скорей! Говори, что ты чувствуешь!

Торак попробовал вырваться, но Неф держала крепко. Ладонями он чувствовал, какая эта стена липкая и противно теплая. И ему почему-то все время казалось, что где-то совсем рядом, внутри этой стены или даже ближе, извивается, корчится нечто ужасное, грозное…

— Она живая! — в страхе прошептал он.

— Это тебе только кажется, — сказала Неф. — Просто в этом месте шкура нашего мира износилась и стала совсем тонкой. Так что Иной Мир здесь совсем близко. Таких мест под землей несколько.

И Торак вспомнил ту страшную пещеру, в которую как-то из любопытства забрался. Он спросил, есть ли такие места в Лесу.

— Есть одно, — ответила Неф. — Мы пытались им воспользоваться, но там путь оказался закрыт.

__ А зачем это вам? — спросил Торак. — Почему вы вообще здесь живете?

Маленькие глазки Неф хитро блеснули.

— Ты же знаешь почему.

Он облизнул губы:

— Но я… я бы хотел знать больше! Ведь и мне предстоит стать Пожирателем Душ.

Неф наклонилась почти к самому его лицу, и он почувствовал едкий запах летучих мышей.

— Во-первых, мы должны найти Дверь, — сказала она. — То место, где шкура нашего мира тоньше всего. Затем придется воспользоваться магическими чарами, чтобы защитить себя от любой неожиданности. И наконец, — понизила она голос до шепота, — в дни черной луны… мы эту Дверь откроем, и тогда…

Торак нервно сглотнул. И снова услышал слова Ходеца: «Они собираются открыть Дверь!»

— Но… зачем? — выдохнул он. — Зачем вам ее открывать?..

— Все! Больше никаких вопросов! — прорычала Неф. — У нас еще работы полно!

И она, потащив за собой Торака, покатилась на своих мощных кривых ногах дальше. Через некоторое время они оказались в той самой вонючей пещере, где Торак слышал рычание росомахи. Оказалось, что там протекает ручеек, которого он тогда не заметил; этот ручеек наполнял водой небольшое углубление в полу пещеры, а потом нырял в какую-то трещину. На берегу маленького озерца стояло ведро из бересты и лежала сетка, сплетенная из лыка и битком набитая вяленой треской.

Неф велела ему взять ведро и сетку с рыбой и жестом приказала следовать за ней. Шаркая ногами, она подошла к первой норе и примерно на ширину ладони отодвинула каменную пластину, закрывавшую входное отверстие. Затем просунула в нору кусок трески, вытащила оттуда небольшую берестяную плошку, наполнила ее водой и сунула обратно.

Торак успел заметить, как в глубине норы блеснули чьи-то глаза. Выдра! Должно быть, та самая веселая выдра, чьи следы видели на снежной горке в Лесу Торак и Ренн. Теперь ее гладкий мех стал спутанным и грязным, и она испуганно от них шарахнулась. Сострадание к Неф, проснувшееся было в сердце Торака, тут же испарилось. Если эта женщина способна творить такое…

Повелительница Летучих Мышей опять задвинула заслонку, оставив лишь крохотную щелку, чтобы проходил воздух, и, хромая, перешла к следующей норе. Постепенно Торак успел разглядеть почти всех пленников: песца, свернувшегося клубком и погруженного в дремоту, вызванную, вероятно, полным истощением сил; орла, превратившегося в ком растрепанных перьев, из которого гневно сверкали желтые глаза; рысь, сидевшую в такой тесной норе, что ей даже повернуться толком было невозможно. Разумеется, видел он и росомаху, по-прежнему источавшую злобу и ненависть.

И наконец, в глубокой яме или, точнее, колодце под тяжелой каменной плитой Торак увидел громаду белого медведя!

— Этому дадим только воды, — сказала Неф, взяв у него из рук берестяное ведерко, и с силой выплеснула воду в специально оставленную небольшую щель. — Нам нужно, чтобы он голодал, иначе он станет слишком силен.