Александр Власов - Пробный камень

Никто из ребят не называл Кольку по фамилии. Она у него была не только длинной, но и какой-то нескладной: Касторомыслов. Ну что это за фамилия? Смех один! А смеяться над Колькой не хотелось. Уважали его ребята и уже давно прозвали коротко и одобрительно: Колька Мысля. Прозвали так не по одному лишь созвучию с концовкой его нелепой фамилии. Колька умел думать. И то, что он придумывал, часто нравилось одноклассникам.

Было это года три назад. Колька учился тогда в четвертом классе. В то время с общего согласия колхозников мелкие, разбросанные по округе деревни свозили в одно большое село. Подымали домкратами избы, подводили под них бревенчатые волокуши, похожие на огромные сани, прицепляли их к тракторам. И дома со всем имуществом начинали двигаться к новому месту жительства. Оно располагалось на возвышенном берегу реки. Планировка укрупненного села была продумана заранее, проведены все подготовительные работы. Избы накрепко садились на новый фундамент. И уже к вечеру в день переезда казалось, что они всегда стояли тут.

Никаких споров по переселению не возникало. Споткнулись на названии укрупненного села. Как его именовать? Сюда съехалось восемь деревень. Столько же стало в колхозе спорящих между собой групп. Каждая из них настаивала на том, чтобы дать селу старое привычное название родной деревни. Решить вопрос не удалось ни на расширенном заседании правления колхоза, ни на общем собрании. Высыпав на улицу, колхозники, разгоряченные спором, долго не расходились, кричали до хрипоты, а мальчишки сумели даже подраться.

Вот тут-то Колька Касторомыслов и выдал совсем новое название: Светлячки. Все как-то разом поутихли.

— А что? — раздумчиво произнес кто-то из взрослых. — Это, пожалуй, мысля!

Так Колька приобрел свое прозвище, а село — название. Теплое ласковое словечко всем пришлось по душе. К тому же их район славился обилием этих светящихся жучков. Так что придуманное Колькой название было обосновано еще и этим обстоятельством.

Инспектор из райисполкома название Светлячки категорически отверг: несолидное, не для современного села. Даже кольнул: аполитичное, мол, названьице. Люди к новому тянутся, а вас куда качнуло? Что за ретроград у вас завелся, который такие названия подсовывает?

Но Кирилл Кириллович, председатель колхоза, в разговорах и в деловых бумагах продолжал упрямо называть село — Светлячки. Дело дошло до райкома партии. Услышав про аполитичное название, секретарь Дементий Ильич улыбнулся так, что докладывавший инспектор райисполкома быстро перестроился. Теперь основной упор он делал на абсолютную бесполезность светлячков для сельского хозяйства и потому полную непригодность их для названия села.

Разговор происходил поздним вечером.

— Выключите, пожалуйста, свет, — неожиданно попросил Дементий Ильич.

Удивленный инспектор несколько раз переспрашивал, прежде чем погасить люстру. Когда в кабинете стало темно, Дементий Ильич вышел из-за стола, обнял инспектора за плечи и подвел к окну.

Заметив, что секретарь смотрит куда-то вверх, инспектор тоже уставился в небо, густо усеянное похожими на светлячков звездами.

— Красота-то какая! — тихо сказал Дементий Ильич. — И не надо от всего этого требовать никакой другой пользы…

И появилось в сводках райисполкома, потом на почтовых конвертах, а затем и на районной карте село с Колькиным названием Светлячки. А сам Колька стал заметной фигурой не только в классе, но и в школе. И быть бы ему пионерским вожаком, но знали ребята его недостаток: придумывать он мастер, а вот осуществить то, что придумал, — к этому Колька не стремился. Кинет идейку, зажжет ребят, а сам в кусты — хотите делайте, хотите нет. Прощали ему такую пассивность, потому что новые идеи в наше время ценятся очень высоко.

Его не выбирали ни в совет отряда, ни старостой, ни звеньевым, а просто всегда помнили, что есть у них такой Колька Мысля, и в трудных случаях обращались к нему в шутливо-уважительной форме:

— Эй, Мысля! Одолжи мыслишку!

Так было и в тот день, когда седьмой класс, в котором учился Колька, остался после уроков на внеплановый сбор отряда. Срочность объяснялась тем, что наступил март и в правлении колхоза накануне обсуждали вопрос об участии школьников в весенне-летних работах. Обсуждение было предварительным, поэтому никого из школы не пригласили на правление, но ребята узнали о нем и заволновались. Еще в прошлом году в конце лета решили они придумать и предложить колхозу что-то свое, новое. Не нравилось им быть на побегушках и выполнять второстепенные работы.

Самым ярым сторонником полной ребячьей самостоятельности и независимости от взрослых оказался сам председатель совета Борис Кравцов. Он был в классе бессменным руководителем. Месяц назад его в числе первых семиклассников приняли в комсомол, но он по-прежнему возглавлял совет пионерского отряда, в котором пока числились и остальные комсомольцы.

— Ну что? — грозно спросил Борис, выходя к учительскому столу. — Дождались?.. Опять нас в пожарники записали!

Густые черные брови, почти сросшиеся на переносице, придавали лицу Бориса постоянное суровое выражение. А когда он сказал про пожарников, то посуровел еще больше. Ребята называли себя пожарниками потому, что в колхозе в прошлые годы их чаще всего посылали в спешном порядке туда, где сами взрослые что-нибудь не доделали, упустили из виду. Обычно это были необходимые, но мелкие работы. Школьники недовольно ворчали. Председатель колхоза Кирилл Кириллович отшучивался, а однажды, выслушав ворчунов, привел второпях не очень удачный пример.

— Кто-то сигарету бросил. — Он повертел в пальцах окурок и метко выстрелил его в канаву с водой. — А там сено рядом… Вы заметили и потушили сигарету… Мелочь? Вроде так!.. А ну как полыхнуло бы!.. Так и ваша работа: не залатай маленькую дырочку — из нее прореха на весь колхоз образоваться может!

Ребят этот пример не убедил, и стали они с горькой иронией называть себя пожарниками.

— Дождались! — повторил Борис укоризненно. — А ведь собирались придумать что-нибудь новенькое!.. Я с себя, конечно, тоже вину не снимаю — забыл. Зимой про лето как-то не думается. В общем, все хороши! Опять будем дырки затыкать.