Юзеф Принцев - Скачу за радугой

Он ловил себя на том, что жадно вглядывается в лица мужчин на улицах, ища в них сходство с собой. Или, уже не ища никакого сходства, шел за приглянувшимся ему чем-то человеком и думал о том, как было бы здорово, если бы человек этот вдруг оказался его отцом.

Когда мать, нагруженная кульками и авоськами, приходила с работы и хлопотала на кухне у плиты, и позже, за обеденным столом, где она, уставшая и перехотевшая есть, подкладывала ему на тарелку кусочки повкусней, Генка оценивающе, словно чужой, незаметно оглядывал ее и, стыдясь, думал: понравилась бы она тому человеку и мог бы он, когда-то давно, встретиться с ней и стать его отцом,

Потом все проходило, и жизнь становилась легкой и беззаботной. И вот теперь опять! Этот начальник. Да еще история с плафонами. Генка поморщился и загадал: если Олька сидит на прежнем месте и ждет его, все будет хорошо. Но Ольки на берегу не было, а у березы нетерпеливо топтался Серега Коновалов.

— Полный провал! — закричал он еще издали. — Вот такая дыра!

— Где дыра? — уставился на него недоумевающий Генка. — Ты что, Конь? Заболел?

— Не... — помотал головой Конь. — Я здоровый. Жарко только очень! — И, приплясывая от возбуждения, затараторил: — Сидим в землянке, да? Вдруг — раз! Кто-то на голову проваливается! Думали, медведь, да? А это какой-то очкарик!

— Какой очкарик? — встревожился Генка. — Из лагеря?

— Не... — успокоил его Конь. — Чужой.

— Плафоны видел?

— Ага! — кивнул Конь. — Он как на нас свалился, мы их сразу в другой угол перетащили. На всякий случай!

— Гениальная мысль! — разозлился Генка.

— Так он не из лагеря! — оправдывался Конь. — Не видел он абажуров, да?

— Где он?

— У землянки сидит, — ответил Конь и заржал. — Нога у него подвернулась, когда проваливался!

— И что смешного? — прищурился Генка.

— Дак он длинный, как жирафа, да? — охотно объяснил Конь. — Ему в землянке не разогнуться! Стоит на одной ноге — и голова набок. Жирафа форменная!

— Сам ты жирафа! — уже беззлобно усмехнулся Генка и выхватил деревянный кольт. — За мной!..

Теперь он опять стал Крисом! Генка почувствовал это по тому, как тяжело легла на ладонь шершавая рукоятка самодельного кольта. Это была уже не деревяшка, а вороненая сталь. И легкость левой руки, в которой он держал поводья, и прямая спина, и напружиненные ноги, сжимавшие круп верного скакуна, — все говорило о том, что он Крис!

...Саванна сама стелилась под ноги лошадей, и ковбои словно летели над землей в легком сумраке наступающего вечера. У зарослей дрока они соскользнули с седел и бесшумно пробрались сквозь цепкие кусты к заброшенной гасиенде. Незнакомец сидел у входа. «Руки!» — послышалось из темноты, и в спину его уперлось дуло кольта...

Вениамина подвело первое место в студенческих соревнованиях но ориентации. Сойдя с электрички, он не пошел на автобус, а решил двинуть напрямик через лес, определяясь по карте и компасу. Он был уже почти у цели, но черт его дернул взобраться на этот невинный с виду бугорок. Крыша землянки держалась на честном слове, и Вениамин провалился прямо на головы каких-то мальчишек. Определился, называется! Мальчишки сначала возились со стеклянной арматурой, потом одни из них исчез, а второй ни на шаг не отходил от него, будто караулил. Скоро станет совсем темно, а нога все пухнет и пухнет! Вениамин стянул через голову рубаху и принялся перетягивать щиколотку. Затрещали сухие ветки. Кто-то продирался сквозь малинник. Вениамин обернулся и увидел мальчишку с деревянным пистолетом. Дуло пистолета было направлено ему в спину.

— Руки! — сказал мальчишка.

Вениамин поднял руку, приветственно помахал мальчишке и стал затягивать узел на повязке.

— Руки вверх! — повторил мальчишка.

— Ты разведчик или ковбой? — спросил Вениамин, с силой нажимая пяткой на землю и болезненно морщась.

— Ковбой... — растерялся мальчишка. — А что?

— Да так... — усмехнулся Вениамин. — Где же твое стадо?

— Какое еще стадо? — нахмурился мальчишка и оглянулся.

Из кустов выглядывало шесть недоуменных физиономий.

— Это мы, что ли, стадо? — угрожающе спросил Тяпа и шагнул к нахальному очкарику.

— Спокойно, Билл! — предостерег Генка.

— О! Билл?! — преувеличенно изумился очкарик. — Разрешите представиться: Вениамин.

— Витамин? — ухмыльнулся Тяпа.

— Можно и так! — засмеялся очкарик. — Но лучше — Веня. Кто такие ковбои — знаете?

— Мы сами ковбои! — отмахнулся Тяпа.

— А все-таки?

— Благородные люди, — застенчиво сказал Шурик.

— Чем же они занимаются? — улыбнулся ему Вениамин.

— Мало ли... — пожал плечами Пахомчик.

— Ковбои — это пастухи, ребятки! — Вениамин попробовал встать и, охнув, опустился на землю.

— Это ты брось! — возмутился Тяпа.

— Точно! — Вениамин дотянулся до ольховника и выломал ветку потолще. — Коров пасут. Только на лошадях. А вы пистолетами в спину тычете. Какие же вы ковбои? Гангстеры! Маски еще нацепите!

— Никто вам в спину стрелять не собирался, — с холодной вежливостью дипломата заявил Генка.

— Благодарю! — согнул голову в чопорном поклоне Вениамин. — Вы, случайно, не из лагеря?

— Нет, — не моргнув глазом соврал Тяпа. — Мы — дачники.

— А чего ж в землянке обитаете? — поинтересовался Вениамин. — Неважно с жилищными условиями?

— Да пет... — замялся Тяпа. — Ничего.

— Это не землянка, — быстро сказал Генка. — Погреб. Капусту здесь держат и эти... огурцы соленые!

— Деревня вон где, а погреб здесь? — прикинул Вениамин. — Далековато!

— А это чтоб дачники овощи не сперли, — объяснил Тяпа.

— Ну-ну! — с подозрительной легкостью согласился Вениамин и, опираясь на палку, встал. — Счастливо, братья-разбойничкн!

Припадая на поврежденную ногу, Вениамин двинулся к просеке. «Ковбои» молча смотрели ему вслед. Потом Тяпа обеспокоенно сказал:

— К лагерю ковыляет!

— А может, к речке? — возразил Конь. — Примочки делать?

Ему никто не ответил. Все смотрели на Генку. Он сидел хмурый и задумчивый.

— Ген! — осторожно спросил Шурик. — А это правда про пастухов?

— Свист! — решительно заявил Тяпа. — Сам он пастух!

— Про маски он вякал, — напомнил Пахомчик. — Вот что подозрительно! А, Ген?

Генка молчал. От реки потянуло сыростью. Стало Так тихо, что, когда в лагере затрубили в горн, все вздрогнули: казалось, что трубят совсем рядом.

— На ужин горнят! — сообщил Тяпа, вопросительно поглядывая на Генку.

— Идите, — кивнул ему Генка.

— А ты? — забеспокоилась Оля.

— Сказал — идите! — повысил голос Генка. — Никуда я не денусь!

— Ты не кричи, пожалуйста! — Голос у Оли дрогнул. Она встала и, сначала не спеша, а потом все быстрей и быстрей пошла по просеке.

— Двинули, что ли? — не то спрашивая, не то торопя, буркнул Тяпа и, не ожидая ответа, побежал за Олей.