Мария Митрофанова - Маскарад

Но когда Лешка провожал его до двери, Кир сказал:

– Леха, ты мне друг, но к вам я больше не ходок.

– Почему? – искренне удивился наивный Ступин, считая, что все прошло замечательно.

– Дед у тебя клевый, но вот устраивать цирк перед твоей мамашей, я не согласен больше ни за какие коврижки.

Лешка тяжело вздохнул:

– Понял... Но со мной дружить-то ты не перестанешь?

– Леха, не бери в голову. Мамаша – это одно, а ты – совсем другое.

После этих слов Лешка был готов за друга в огонь и в воду. Правда, подобного случая пока не представлялось. Единственное серьезное разногласие у друзей случилось, когда Кирилл назвал работы Бреусовой хламом. Лешка давно смотрел на эту девочку, как на существо неземное, даже не мечтая, что она может обратить на него внимание, а тут Кирилл вдруг говорит такое.

Теперь же Лешка вообще ничего не понимал. Как после всего того, что говорил ему Кир о задумке бесконечной восьмерки, он может что-то с ними обсуждать. Причем ребята его явно с интересом слушают. Ступин почувствовал себя преданным. Поймав такой же несчастный взгляд Галки Филиповой, которая часто приплюсовывалась к ним с Киром, он решил поговорить с ней: может быть, она знает больше, чем он сам.

Однако его надежды не оправдались: Галка пребывала в таком же расстроенном неведении. Им оставалось только выяснить все у Кирилла лично. А тот, как назло, совершенно не оставался один. То он, лихорадочно размахивая руками, что-то обсуждал с Бочкиным, то слушал внимательно, что читала ему с листочков Даша-Мышка, то изучал какие-то рисунки Веры и Ирки.

Повезло Лешке и Галке только после уроков.

– Кир! Подожди нас, поговорить надо.

Ханеев взглянул на друзей каким-то несколько отсутствующим взглядом, но потом глаза его прояснились, будто он только что увидел их совершенно в ином свете:

– О! Народ – вы мне нужны. Сегодня в шесть встречаемся возле дома Крайца. Пока.

И, ничего не объясняя, Кирилл умчался. Лешка и Галка смотрели друг на друга, находясь в полной прострации.

– Галь, чего это он? Я – у Крайца? Он что, больной?

– Ой, Леш, не знаю. Я сама ничего понять не могу. Но все-таки приду, если до вечера не умру от любопытства.

– Тогда я тоже приду. Хотя Кир мог бы и объяснить, а то другом еще называется!

– Лешк! Ну, ты что, Ханеева не знаешь! Он же без дела трепаться не любит.

– А друзьям все объяснить, это что, называется трепаться без дела? – взвился Ступин.

– Да не ори ты! Вечером все узнаем, тогда, если что, и обижаться будем.

– Мне бы твое терпение, Галка, – вздохнул Лешка, но больше возражать не стал.

Мальчишка вдруг понял, что у Крайца непременно будет Верочка, а за возможность побыть рядом с этой девочкой, он был готов на любые жертвы. Вот только до сих пор никто от него никаких жертв не требовал. Для Веры Ступин был просто пустым местом, и внимания она обращала на него ровно столько же.

– Что еще задумал этот ненормальный Ханеев?! – буйствовал Димка Проскурин, когда они с Ленкой шли к Максу. – Видеть его не могу больше!

– Дима, успокойся. Ханеев, конечно, не подарок, но мыслит он очень оригинально!

– Лена, неужели и ты не видишь, что он просто дешевый выпендрежник? Ты же умница!

– Зря ты так. Кирилл вовсе не выпендрежник, а просто он увлекся, как и все мы.

– Говори только за себя!

– Почему? Вере он давно нравится, из-за нее, собственно, мы к нему и обратились, Макс и Игорь тоже находят его идеи необычайно свежими и интересными, Мышку он вдохновил, и тексты из нее сыплются сами собой. И остальные...

– Потапова, замолчи! Я не могу слышать, как ты поешь дифирамбы этому драному неферу! Меня уже начинает тошнить от того, как вся наша команда носится с этим Ханеевым!

– Дима, ты несправедлив.

– Ты это мне говоришь? Интересно, откуда столько смелости?

– Ты хочешь поссориться со мной? – Лене уже было по настоящему обидно.

А Диму несло:

– Да кому ты нужна! Тебя только из-за меня терпят! А ты тут распрягаешься: «наши», «наша команда», «мы все»! Ты просто дура!

У Ленки задрожали губы от несправедливой обиды. Она вся как-то сжалась и сгорбилось, словно от удара, развернулась и медленно пошла прочь. А Дима стоял, тяжело дыша, в нем клокотал еще неостывший гнев.

Этот мальчик был очень самолюбив, а в этом учебном году неудачи преследовали его с самого начала. Сначала Даша, которая отказалась с ним дружить, потом оказалось, что его игра на гитаре гораздо хуже игры Кирилла. Если честно, то Дима и сам это понимал, но смириться никак не мог. К тому же теперь все его друзья начали вращаться вокруг этого проклятого Ханеева, находя его просто неотразимым. Дима просто не мог вынести такого унижения. А эта бестолковая Потапова еще подлила масла в огонь своими высказываниями о справедливости. Можно подумать, она в этом что-то понимает!

Проскурин выплеснул в крике на Лену все накопившиеся отрицательные эмоции и успокоился. Ему стало стыдно перед девочкой, которую он обидел.

– Лена! – закричал он. – Вернись, Лена!

Потапова не остановилась, но шаги замедлила. Ей было очень обидно, но симпатии к Диме перевешивали. Девочка готова была простить его уже сейчас, когда он просто ее окликнул.

Проскурин догнал Лену и прикоснулся к ее руке:

– Лена, не обижайся. Мне просто обидно стало, что ты тоже ценишь этого нефера больше, чем меня.

Несчастная Потапова даже не заметила, что, извиняясь, Дима опять говорит о себе, совершенно не думая о ее чувствах. Она улыбнулась извиняюще и произнесла:

– Что ты, Дима, как ты мог такое подумать? Если хочешь, то давай не пойдем к Максу.

– Ну, зачем же не пойдем? Мы пойдем. Все-таки это – наши старые друзья, и я с самого начала поддерживал идею маскарада, как же теперь отступать. Да и без наших голосов у них ничего не получится.

– Конечно, не получится! – обрадовалась примирению Лена. – Ведь ты поешь лучше всех.

Проскурин самодовольно улыбнулся: комплимент девочки вернул ему хорошее настроение. Он разглагольствовал о себе, любимом, пока они не подошли к двери квартиры Макса.

Ждали только их. Когда Дима увидел Ступина и Филипову, которые не знали, куда себя деть от смущения, он просто потерял дар речи. И это к счастью, иначе Проскурин наговорил бы ребятам кучу гадостей. Его и так раздражало увеличение команды на одного Ханеева, а тут еще и эти.

– Так, все в сборе, – заговорил Кир. – Взгляните пристально на Галку и Леху, вспомните учебник и попробуйте со мной поспорить, что они – не идеальная пара для ролей Петра и Екатерины.

От этих слов Филипова и Ступин просто застыли, а остальные принялись их пристально разглядывать, только Димка демонстративно отвернулся, сложив руки на груди. Ему эта идея не понравилась, так как он сам метил на роль Петра.