Яков Тайц - Родник

— Так-то лучше. — Дедушка постучал указкой об пол. — Ты на меня не серчай, что я, мол, вмешиваюсь не в своё дело. Ведь это, я считаю, наше общее дело. Ради того-то мы здесь и дрались. — Дедушка посмотрел на мальчиков из-под седых бровей. — Верно, ребятки? Понятно это вам?

— Понятно! — отозвался за всех Толя Яхонтов.

— Хорошо. Тогда давайте все одеваться.

Ребята удивились. Однако все вышли в сени и стали в тесноте одеваться.

Оделся и дедушка и скоро вышел к мальчикам в длинном сером пальто с барашковым воротником. Он взял толстую палку, вышел во двор и позвал:

— Ну-ка, пятый «Б», за мной!

Дедушка зашагал не по-стариковски быстро. Ребята с трудом поспевали за ним. Они вереницей растянулись вдоль улицы. Сзади всех шла Кира Петровна. Она следила за порядком в шеренгах.

Да, это был действительно необычный сбор! Дедушка повёл ребят по Дружинниковской улице к Детскому парку. Там он миновал открытые ворота и зашагал по заснеженным аллеям. Пионеры, вожатые и Кира Петровна послушно шли за ним.

Он провёл их мимо памятника Пятому году, мимо бронзового Павлика Морозова, мимо посаженных весной тоненьких липок и топольков, занесённых сейчас снегом, и забрался вглубь парка. Там он толкнул скрипучую калитку и вышел на покрытый снегом обширный пустырь. А за ним и весь отряд очутился на пустыре.

Владику это место было знакомо. Кругом росли старые вязы, с криком носились чёрные, точно уголь, вороны. Когда они садились на ветки, сверху неслышно падали хлопья снега.

Сбоку извивалась узкая скользкая тропинка. Дедушка оглянулся, махнул рукой и стал, опираясь на палку, спускаться по тропинке. Ребята длинной цепочкой, весело перекликаясь, начали спускаться вслед за ним.

Вдруг дедушка поднял палку:

— Ну-ка, потише, ребятки!

Все умолкли. И сразу же в наступившей тишине стало слышно негромкое, нежное журчанье. Всем показалось, будто наступила весна, потому что только весной, когда бегут ручьи, мы слышим такое пение воды.

— Слышите? — тихо спросил дедушка.

— Слышим…

— Поглядите! — Дедушка показал палкой.

И тут все увидели, что в сторонке из-под толстого, рыхлого, ещё не слежавшегося снега пробивается тоненькая, прозрачная струйка и не торопясь сбегает куда-то вниз по ветхому, замшелому деревянному жёлобу.

Мальчики молча смотрели на бегущую по снегу серебристую струйку. Дедушка тоже долго смотрел на неё, потом повернул к ребятам своё покрасневшее на холоде лицо и сказал:

— Вот видите, ребятки, это наш краснопресненский родник. Это, я считаю, филиал нашего музея. Здесь, у этого родника, дружинники сорок пять лет назад перевязывали свои раны. Здесь мы утоляли жажду во время боя… Тогда я был совсем молодой. С той поры всё вокруг переменилось. Родину нашу не узнать. Могучей мы стали державой. Все народы с надеждой смотрят на нас. Почему? Да потому, ребятки, что мы несём народам мир. А родник этот наш всё течёт себе и течёт и никогда не иссякнет!

Дедушка замолчал и немножко нагнул голову, как бы прислушиваясь к песенке родника.

— Как же это вода в нём не замерзает? — удивился Игорёк. — Ведь мороз всё-таки.

— А потому, что она всё бежит и бежит, вот мороз её никак и не ухватит! — объяснил дедушка.

— Откуда же там всё время вода берётся? — спросил Лёня. — Там что, водопровод, что ли, устроен?

Тут Кира Петровна не выдержала:

— Лёня, как же тебе не стыдно! Ведь мы это проходили. Ну-ка, кто вспомнит?

Она оглянулась. И тут, неожиданно для всех, пожалуй даже и для самого себя, поднял руку в серой мохнатой варежке Владик Ваньков:

— Можно мне?

Он шагнул вперёд, подошёл к самому краю родника и уверенно заговорил:

— Значит так, подземные воды… Подземные воды просачиваются сквозь водопроницаемые пласты. Поэтому они очень бывают чистые… И доходят до водоупорного пласта. Там, где водоупорный пласт выходит на поверхность, — там подземная вода вытекает наружу. Образуется источник. Можно ещё назвать родник, или ключ…

— Правильно, Ваньков, молодец! — обрадовалась Кира Петровна и снова обернулась. — Ну-ка, кто дополнит? — спросила она, точь-в-точь как у себя в классе.

— Можно я, Кира Петровна? — тотчас же раздался голос Пети Ерошина. — Я знаю… Вот из этих ключей образуются ручьи, из ручьёв речки, речки вливаются в большие реки, вот как Волга например, а реки текут в моря и океаны, вот! — И Петя развел руками, словно хотел показать огромность океанов.

Дедушка слушал и кивал головой:

— Так, так, сынок. Верно ты сказал. Вот так же и наше рабочее дело, дело нашей партии, дело Сталина… Началось с небольшого, а теперь… Ого! — Дедушка взмахнул палкой. — Океан! — Он улыбнулся и посмотрел на Киру Петровну: — Я вижу, они у вас учёные!

— А как же, — откликнулась Кира Петровна, — стараемся!

— Так-то оно лучше. — Дедушка повернулся к Владику, который всё ещё стоял впереди всех: — Вот что, друг: завтра принеси-ка мне свой макет. Сработано на совесть, ничего не скажешь!

Владик весь вспыхнул от радости. Его узкие глаза заблестели, заискрились. Он оглянулся на Петю и, запинаясь, заговорил:

— Ой, ладно… спасибо!.. Ладно, принесём… Мы ещё сегодня принесём…

Он опустил глаза и стал пристально смотреть на тоненькую, прозрачную струйку, которая всё текла и текла, распевая наперекор зиме, наперекор холоду и снегу ясную песенку весны…

На следующий день Владик и Петя притащили свою панораму в музей, и дедушка выставил её в главном зале на самом видном месте. Теперь каждый желающий может полюбоваться панорамой «Баррикада на Пресне в пятом году. Работа В. Ванькова и П. Ерошина».

А весной весь пятый «Б» поехал в город Краснодон. Вместе с отрядом, по просьбе дедушки, поехала и девочка с толстыми русыми косами и не то серыми, не то голубыми глазами — Тата Винокур.

Поезд шёл на юг, кругом таял снег, повсюду бежали ручьи, и казалось, будто везде, куда ни посмотришь, бьют живые, говорливые, неиссякаемые родники…