Екатерина Неволина - Город оживших снов

– Что в тебе особенного?! – Артур засмеялся и небрежным жестом откинул со лба непослушную прядь. – Ты шутишь. Или никогда не смотрела на себя со стороны. Ты самая загадочная девушка, которую я когда-либо встречал. У тебя морское имя и русалочьи глаза. Почему это я не удивлен, что невероятная история произошла именно с тобой?..

Я покраснела.

В первый раз представитель противоположного пола сказал, что я красивая, когда мне было лет пять. Это был незнакомый мальчик во дворе. Я тогда очень застеснялась и убежала. С тех пор мне удалось привыкнуть к мысли, что я нравлюсь парням. Это было даже приятно. Но таких слов мне еще не говорили.

Артур, наверное, тоже смутился, потому что опустил взгляд и отпил из кружки глоток остывшего чая.

– К тому же ты так похожа на девушку с портрета! Она вполне может быть среди твоих далеких предков. Ты светловолосая. В тебе есть латвийские корни? – спросил он, поперхнувшись чаем и откашлявшись.

– Кажется, нет. Отчасти польские.

– Польские тоже подходят! – с готовностью согласился он. – Орден меча воевал и с поляками за эти земли. Но самое главное… – Тут он таинственно понизил голос, так что мне пришлось наклониться к нему через стол, чтобы лучше слышать: – Самое главное то, что сохранилась легенда о ливонском рыцаре, полюбившем прекрасную девушку из лагеря своих врагов.

– Ну рассказывай! Рассказывай же! – Я подвинулась еще ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.

Девушка, сидящая за соседним столиком, опять оглянулась, но сил терпеть уже не было, и мне вдруг стало безразлично, слышат ли нас окружающие и что они о нас думают.

– В те далекие времена, когда слава ордена меченосцев уже начинала клониться к закату, был среди братии один прославленный рыцарь. Сильный и отважный, он мог бы стать гордостью ордена, однако сердце его очерствело и превратилось в камень, – начал Артур так гладко, словно читал написанный в книге текст. – Этот рыцарь не знал пощады. Немало испил его верный меч человеческой крови, немало городов и селений было разграблено и сожжено его верной ватагой. Недаром даже звук его имени вселял в окружающих безграничный страх. Он любил рисковать и порой решался на самые отчаянные авантюры. И однажды, тайком проникнув во вражеский город, чтобы лично разведать слабые места в обороне, увидел знатную девушку – такую, что даже камень в его груди дрогнул. И тогда жестокий рыцарь решил, что это – любовь и он должен заполучить красавицу любой ценой. Сначала он послал в замок ее отца своего герольда и даже посватался, хотя это было не по правилам ордена – ливонские рыцари приносили обет безбрачия. Но отец девушки не отдал ее за врага, хотя рыцарь и пообещал перейти на их сторону и защитить город от своих бывших собратьев. Тогда безумец решил похитить ее. И это ему почти удалось. Однако вмешались братья девушки. Он сражался с ними и безжалостно убил обоих.

Мне опять сделалось страшно. История становилась все реальнее, наливаясь красками и неизвестными мне подробностями.

– Затем, видя, что план не удался, рыцарь придумал новый. Говорят, он каким-то обманом выманил девушку из замка в деревушку, бросил на коня поперек седла и увез в свой замок, где заточил в самой высокой башне…

– В самой высокой башне… – как эхо, тихо повторила я. – Ну что ты молчишь? – в раздражении спросила я, видя, что он не собирается рассказывать дальше.

– Потому что с этого момента почти ничего не ясно. Девушка исчезла, и ее больше никто не видел. Тут мнения расходятся. Одни говорят, что она то ли бросилась с этой самой башни, другие уверяют, будто пленница сбежала от рыцаря и затаилась где-то. Но, честно говоря, я думаю, что она, скорее всего, погибла. Иначе он бы обязательно ее искал. Но он не искал и, напротив, с этого момента сам очень переменился. Теперь рыцарь целыми днями бился за интересы церкви, а ночи напролет проводил их в соборе, погруженный в молитву. Через некоторое время он умер, завещав во искупление грехов похоронить свое тело в стенах собора.

– Еще что-нибудь? – У нашего столика возникла официантка и вежливо нам улыбнулась.

Я непонимающе посмотрела на нее, чувствуя себя так, как будто меня с небес швырнули на землю.

– Нет, спасибо, – Артур покачал головой. – Разве что счет.

– Хорошо. Сейчас принесу, – она, постукивая каблучками, удалилась.

– Эта легенда, которую ты рассказал… Это правда? – Я с трудом находила слова. Они разбегались от меня, словно бусинки. Было однажды такое – у меня порвались бусы, и круглые мелкие стекляшки проворно заскакали во все стороны по полу – и не соберешь.

Артур растерянно улыбнулся и развел руками:

– Легенда. Кто знает. Как и легенда о замурованном студенте. Как и многие другие.

Я покачала головой:

– Не может быть! Не может быть, что это – всего лишь легенда.

Музыка песни «Fairytale», звучащая для меня гимном победы, вернула к реальности. Я достала из сумки мобильный.

– Как у тебя? – раздался взволнованный Наташкин голос.

– Все нормально, встретилась. Потом в подробностях расскажу, – я покосилась на Артура, который с чрезмерно деловым видом достал свой ноутбук и, насколько я поняла, залез в Интернет, разыскивая что-то.

– Быстро в гостиницу! Я наплела Галине Дмитриевне, будто тебе срочно потребовалось вернуться и ты уже у себя в номере.

– И она тебе поверила? Что за срочность такая?

В трубке послышалось смущенное сопение.

– Бывает… Ну, в общем, я сказала, что у тебя это… в общем, живот скрутило, – призналась подруга, причем голос ее звучал потише, чем прежде.

– Ничего получше придумать не могла? – возмутилась я, в то же время чувствуя к Наташке лишь благодарность: убегая, я даже не подумала о прикрытии.

– Ну, знаешь!.. – фыркнула та. – Давай, бегом! Мы уже возвращаемся!

Она отсоединилась.

– Мне пора, – я посмотрела на парня.

Вот сейчас он спросит, где я остановилась, и попросит у меня номер телефона. Он в целом прикольный. Я бы с ним еще пообщалась.

– Да? Уже? Ну иди, раз надо, – ответил Артур, по-прежнему не отрывая взгляда от монитора.

Я почувствовала себя так, словно на меня выплеснули ведро холодной воды, а затем выставили на мороз. Это вполне нормально, что Артур не интересует меня как парень, но то, что я не интересую его как девушка, что ни говори, задевало. Зачем, спрашивается, было плести про русалочьи глаза и отвешивать прочие неискренние комплименты? Может, у них, у рижан, так принято? Тогда у меня есть для него плохая новость: я-то вовсе не рижская девушка и терпеть подобное не собираюсь!

– Спасибо за историю. – Я натянула дубленку, затем открыла сумку, достала из кошелька двадцать лат и бросила перед ним на стол. – Вот, за чай и штрудель.