Анна Овчинникова - Сламона

Да, так полицейские и поступят — отдадут его тетке, и с этим ничего нельзя будет поделать, ведь документы имеют в Пределе такую же силу, как самое могучее волшебство!

— Дэви! Э-гей! Успокойся…

Но он не мог успокоиться; его трясло все сильней и сильней. Сейчас Эрик подумает, что он псих…

— Эрик…

— Черт возьми, я двадцать шесть лет уже Эрик, но еще никто не устраивал из-за этого истерик! Та-ак, кажется, я разучился разговаривать прозой…

— А на месте твоей тетки я бы вернул тебя в приют, и уж там-то…

— Нет… — Дэви замотал головой.

Он вдруг понял, что трясет не только его: земля тоже начала тихонько дрожать от стука колес приближающегося поезда.

— Вот в приюте из тебя может, еще и сделали бы человека…

— Нет!..

Колеса стучали все ближе, земля тряслась все сильнее, да еще как будто норовила уйти у него из-под ног.

Эрик попытался разжать пальцы мальчишки, вцепившегося в его свитер осьминожьей хваткой — напрасно.

— Дэви, да что с тобой, черт? Ну-ка, посмотри на меня, быстро!

Дэви вскинул голову — и Эрик тут же пожалел о своих словах: он не готов был встретиться с таким взглядом.

Но прежде чем он успел опомниться и что-нибудь сказать, Дэви пронзительно выкрикнул сквозь нарастающий стук колес:

— Эрик, скажи «сламона»! Скажи «СЛАМОНА», ну пожалуйста!

Эта неожиданная просьбы заставила Эрик растеряться всего на пол-секунды.

— Пожалуйста. СЛА-МО-НА! Так? Ты доволен?

Дэви прерывисто вздохнул и снова ткнулся головой в живот Эрика, все еще дрожа. Эрика и самого уже начало потряхивать — так дрожат две настроенных в унисон гитарных струны…

— А когда ты окажешься в приюте, вундеркинд …

Все, чему быть — того не миновать! Он еще успеет изругать себя за очередную идиотскую выходку, но сейчас у него едва осталось времени, чтобы ее отмочить. И пусть будет, что будет!

- Дэви! — окликнул Эрик мальчишку. — Если поезд тормознет, запрыгнешь на площадку? Я тебя подсажу!

Дэви снова вскинул голову, и при виде его широко распахнутых неистово счастливых глаз Эрик окончательно смирился с вероятной отсидкой за киднэппинг.

— Он тормознет! Обязательно! — поклялся Дэви.

Машинист скорого удивленно выругался, когда поезд вдруг ни с того ни с сего начал замедлять ход.

Что за?!.

Почти полторы минуты машинист пытался сладить с непостижимым бунтом тормозных колодок. Потом наваждение кончилось так же внезапно, как и началось — поезд снова начал набирать ход, проскочил, как и полагалось по расписанию, мимо вокзала городка Мурленбург…

Вдруг слева, над городским холмом, загорелась невиданно яркая радуга — и машинист все еще на нее любовался, когда по обеим сторонам железнодорожной насыпи начали загораться все новые и новые разноцветные арки: над полями, над далеким лесом, над лентой реки, вьющейся у подножья холма…

Машинист мог побиться об заклад, что все пассажиры сейчас приклеились к окнам и тоже любуются на это диво.

Но, конечно, он и не подозревал, что у него только что стало на двух пассажиров больше и что в появлении радуг повинен тот же субъект, который виноват и в недавних капризах тормозных колодок!

— А вот еще одна, посмотри!

— Потрясающе! — отозвался Эрик, на всякий случай придерживая мальчишку за шиворот — Дэви слишком шустро подпрыгивал и ерзал на узкой «площадке стрелочника». — Я никогда еще такого не видел!

— Ага, я тоже! — радостно отозвался Дэви, сдувая волосы, которые ветер бросал ему в лицо.

«Я даже не знал, что я такое умею… Вон как я могуууу!»

Двенадцатицветная радуга перекинулась через рельсы, заключив в яркую рамку быстро удаляющийся Мурленбург; вслед за этой радугой зажглась еще одна, и еще…

Это на задней площадке сэтерлендского скорого бесконечно счастливый маг вдохновенно праздновал свое освобождение.

Р.Л.Стивенсон.