Владимир Марченко - Волчьи ягоды

– Давай пойдём за шишками в тайгу, но не в воскресение, а завтра. Пока собираются, а мы денег заработаем, и подарки купим к восьмому марта мамам, – говорил Толя Дёмин своему другу Феде Пичугину.

– Моя мама ещё в больнице. – Проговорил грустно Федя.

– Когда её выпишут, тогда и вручишь. – До праздника месяц. – Думаешь, не обрадуется? Обрадуется. – Говорил розовощёкий крепыш Толя.

– С девчонками много не нарвёшь. Будут охать и ахать. То им подай, то им подержи.

– Из ста килограммов можно столько получить семян сосны, что хватит засадить целую гарь. Помнишь, как лесник нам говорил, что теперь на нас только и надежда. В лесу зимой – ого.

Толя не знал, как в лесу зимой собирать сосновые шишки. По грибы ходил с бабушкой, а вот шишки – совсем другое дело. Они поважней маслят и рыжиков.

– В лесу случается всякое, – согласился Федя. – Нам надо взять фонарики. Потому что дикие звери боятся огня.

– Без фонарика нельзя, – согласился Толя, размахивая портфелем.- Хорошо бы нам ружьё достать. Да где? Отец сразу заметит. Ножик я возьму, и ты не забудь. Надо продукты.

– Варить будем? Можно мяса пожарить. Шашлык, чтобы получился.

Друзья обсуждали поход. К ним подошел первоклассник Алёшка Мухин и, глядя в глаза, проговорил:

– Меня возьмите. Я не подведу.

– Куда тебя брать? – надвинулся на него Толя.

– В тайгу. За этими, за рысями… Я с отцом на охоту ездил осенью. Я никому не скажу.

– Мы никуда не собираемся. Мы сочинение готовим, как я могу провести выходной, – сказал Федя Пичугин, нахлобучивая Алёшке шапку на глаза. Когда мальчик отстал, ребята горячо заговорили:

– Мы забыли про рысей. Они нападают на людей. В лесу рысей стало полно. Я слышал, отец разговаривал с кем-то по телефону.

– Коля, не думай. Я знаю, я читал. Охотники носят за спиной пики. Как рысь прыгнет на охотника, то обязательно наскочет на пику. Если пика острая, то её острячком насквозь проколет. У меня есть лыжные палки, я сделаю пики, привяжу к ним верёвки, чтобы за спиной носить. Я продумал.

Друзья обсудили план экспедиции до мельчайших деталей. Разделили обязанности. Нужны им в бору множество предметов. А самое главное – это санки и мешки. В школу решили не ходить. Ругать их будут, но не очень сильно. Когда привезут три, нет – пять мешков отборных шишек, то непременно объявят на школьной линейке благодарность от лесничества.

Ещё на поселковых улицах плавала синева, из труб домов упирались в светлеющее небо серые столбы дымов, а друзья шагали к сосновой гриве за взлетной полосой аэродрома. За спинами у них лыжные палки. Федя поторопился, и не отпилил шляпки гвоздей, но это сущие пустяки. Ребята надели лыжи и вошли в сумрачный лес.

– Привезём шишек полные мешки, мечтательно рассуждал Федя. – Никто не скажет, что мы с тобой не активные.

– Мы первые будем. Заработаем денег на подарки, поможем лесникам. На эстакаде что там наберёшь? Там сучки в кучах. Попробуй, разгреби.

– Конечно, там будет вся школа. Не подступишься. – Осматривал сосны Федя. – Ты помнишь, как договорились?

– Свистеть три раза, если появится рысь или медведь. – Ответил Толя. – Я не забыл. Давай санки оставим, а мешок возьмём.

Сумрачный бор встретил мальчиков настороженно. Куски снега спрятали все шишки. Ребята продирались сквозь заросли сосёнок. То и дело им на головы падали снежные комья. Толя споткнулся и упал. Лыжи переплелись. Только с помощью товарища удалось встать. На полянке решили передохнуть. Достали припасы, выложили на расстеленный мешок, сели на ведра.

– Тут шишек мало, – сказал Толя, жуя котлету.

– Нужно подальше зайти. – Предложил Федя, разрезая пирог на две части. Вдруг лицо его напряглось, а глаза замерли, рассматривая что-то в конце поляны. Толя обернулся и увидел что-то серое. Оно двигалось.

– Рысь, – прошептал Федя, потянувшись за пикой.

Мальчика выбежали на дорогу. Посмотрели друг на друга.

– Чуть не догнала, – сказал Толя, оглядываясь.

– По деревьям скакала. Жалко, что ведра оставили.

– И мешок, – вздохнул Толя. – Точно попадёт. А мы никому не скажем. Правда?

– Я – скажу, что мешок… А это кто такой?

К мальчикам выбежал серый щенок, волоча в зубах мешок.

– Это он рысь прогнал! – Толя рассмеялся. Мальчики гладили щенка и угощали остатками припасов. Неожиданно подошел мужчина. У него на шапке ребята увидели скрещенные веточки дуба и берёзы. Они узнали его. Это он приходил в школу и рассказал о том, что сосновые шишки помогут вырастить новые леса.

– Отчего же вы так кричали?

– Мы думали, что рысь, – потупившись, сказал Федя, но, увидев в руках лесничего ведра, приободрился.

– Рыси сюда не заходят. Правда, Дружок? – сказал лесничий Комаров.

Щенок ничего не сказал, а только вилял хвостиком. Мальчики окончательно развеселились.

– Не унывайте. Было бы хуже, если бы вы хищника приняли за собаку. Я вам покажу отличное место. Будем вместе шишки заготавливать. Поторапливайтесь, вам нужно успеть ещё и в школу на уроки. …Пропускать занятия не стоит.

Сейчас, когда вижу плывущие по реке плоты, брожу в зарослях сосняка, мне вспоминается та сосна

Если бы вы её видели! Представьте огромное поле зелёной пшеницы. Оно упирается синеватым концом в линию горизонта, за вашей спиной взбирается на небольшие пригорки вытянувшееся вдоль бора село, а слева размахивает «руками» ветряная мельница, впереди растёт чудо – огромная сосна. Она ввернулась мощными ветвями в умытое коротким дождём небо и, кажется, оно держится, навалившись грудью на мужественную вершину. А если подойти поближе, можно увидеть на иголках, шарики дождинок. Они переливаются под солнцем. Смотришь на всё это, и сил нет оторвать взгляд, сделать шаг.

Я часто вижу во снах это высокое сильное дерево. Оно приходит ко мне и рассказывает о злых алтайских суховеях, о том, как трудно ему стоять в одиночестве вдалеке от других деревьев соснового бора.

Сосна. Я помню её морщинистую кору, серые узловатые корни. Рассказывали, что у сосны командир партизанской армии Ефим Мамонтов расстрелял предателей, потом белые повесили на сосне партизанского разведчика.

Из деревни сосна едва просматривалась. Однажды соседский парень попросил осмотреть с крыши окрестности села. У них потерялся телёнок. Он дал мне бинокль. «Сосна, – сказал я, – телят не видно».

Хотели пить. Казалось, вот сейчас мы дойдём до неё. Но сосна дразнила нас, как бы отступая в степь. И всё же мы дошли. Сергей предложил закопать под сосной бутылку, написав записку с клятвой на вечную дружбу. Мы уговорились, кто совершит большое дело, должен написать о нём и опустить в бутылку. Через пятьдесят лет мы встретимся и прочитаем.

Годы шли как бабушкины гуси. Большого и заметного дела не подворачивалось. Работал учителем. Сергей писал письма редко, но звонил под Новый год. Его переводили из одного леспромхоза в другой. Однажды не позвонил. Это насторожило.