Адам Багдай - 0:1 в первом тайме

— Манюсь, куда ты? — крикнул ему вслед Жемчужинка.

Но Манюсь даже не оглянулся. Он пересек облысевшее поле и исчез в проломе стены.

Улица была затоплена волнами яркого света. В воздухе клубилась легкая пыль, поднятая проезжающими автомашинами. Сквозь щели разрушенных домов просачивались дрожащие потоки солнца и теплыми пятнами ложились на тротуары. Дребезжал разогнавшийся трамвай, из открытых окон домов доносилась музыка радиоприемников. Чей-то высокий мужской голос тянул веселую песенку: «Николо, Николо, Николино…» Но Манюсь, казалось, ничего не слышал. Сжав кулаки в карманах, шаркая разбитыми тапочками, он озабоченно шагал по нагретым плитам тротуара.

«Фелек Манджаро стал слишком важный, — думал Манюсь. — Пусть не задается. Деньги он, конечно, получит, если бы даже мне пришлось их из-под земли достать. Но все же — где их взять? Десять, двадцать злотых можно было бы легко организовать, но сто семьдесят пять — совсем другое дело».

Нужно было сказать ребятам всю правду… Нет, на такое мог решиться только щенок, не имеющий никакой гордости. Какое дело членам «Сиренки» до того, что у Манюся внезапно заболела тетка и ей захотелось приготовить обед получше? Это ведь его личное дело. К чему позориться?

Он так задумался, что не заметил, как прошел мимо продовольственного магазина. Пришлось повернуть обратно.

— Что это ты сегодня такой мрачный? — спросила продавщица.

— У каждого свои неприятности, панна Казя, — ответил он мягко.

— Почему не принес утром бутылок?

Мальчик по-взрослому вздохнул.

— Эх, что там говорить! Жизнь — это не цветной фильм. — И быстро добавил: — Тетка заболела, и я теперь что-то вроде медсестры. — Он огляделся и продолжал вполголоса: — Панна Казя, я к вам по деликатному вопросу. Мне необходимы наличные.

— Кому не нужны наличные? — пошутила продавщица, с удивлением глядя на необычно серьезное лицо мальчика.

— У меня есть к вам одно предложение, — снова начал Манюсь. — Я буду целый месяц бесплатно приносить вам бутылки, а вы, если можете, одолжите мне немного наличными.

— Сколько же тебе нужно?

— Немного, панна Казя, сто семьдесят злотых. Что это для вас при ваших оборотах?

Круглое лицо продавщицы помрачнело, большие глаза глядели настороженно. Мальчик поглядывал на нее со все возрастающим беспокойством и надеждой одновременно.

— Сто семьдесят злотых? — сказала она спустя мгновение. — Откуда же я возьму для тебя столько денег?

— В качестве аванса за бутылки, панна Казя. Ведь у меня солидная фирма, я все верну.

— Не повезло тебе, Чек: завтра мы как раз рассчитываемся за бутылки. Если бы ты пришел попозже…

Мальчик жалобно сморщился:

— И ничего нельзя сделать?

Продавщица пожала плечами.

Он поднес ко лбу руку, как бы желая отогнать неприятные мысли.

— Ну что ж, ничего не поделаешь. Придется поискать где-нибудь еще.

Выйдя из магазина, он еще ниже опустил голову, зашагал еще медленнее. Он знал, что продавщица сказала ему неправду. Расчет она производит всегда под конец месяца. Как видно, она ему не доверяет, боится за свои деньги. Он даже не сердился, ему было лишь очень обидно.

Следуя своим ежедневным маршрутом, он уже издали заметил тележку с фруктами, за которой стояла приземистая, толстая, обливающаяся потом пани Вавжинек. На мгновение он приостановился. Ему не хотелось, чтобы она заметила его грустный вид. «Держись!» — шепнул он себе и, прибавив шагу, направился к тележке.

— Привет начальству! Как процветает фруктово-овощная торговля? — с усилием выдавил он, пытаясь улыбнуться.

Торговка в ответ развела руками.

— Каждый день какие-нибудь новости, Чек. Смотри, какие мне сегодня привезли яблоки. Половину этой дряни нужно на помойку выбросить.

— Или домашним способом переделать в мармелад, — быстро заметил мальчик.

— Мармелад мармеладом, но расходы не окупаются-

— Вы слишком хороший специалист, чтобы допустить перерасход, — напал он любезно. — А что производство подводит, так ведь это не ваша вина. Я бы им все это вернул — пусть сами делают мармелад.

— Ох да, да, родной мой, вечно только одни неприятности!

— Неприятности, — подхватил он озабоченно. — Если бы только пани знала, какие у меня неприятности!.. — Он передвинул шапку на макушку и погрустнел.

— Что еще? — Маленькие глазки торговки оживились.

— Полный провал, дорогая пани… полный провал. Тетка заболела, и я остался единственным кормильцем в доме.

Торговка заломила пухлые руки и сочувственно закивала головой:

— Да, да, бедному всегда ветер в глаза дует.

Видя такое сочувствие, Манюсь решил действовать немедленно.

— Пани Вавжинек, мне необходимы наличные. Немного — сто, сто пятьдесят злотых. Верну через неделю, как только тетя выздоровеет.

Добродушное лицо пани Вавжинек так изменилось, что Манюсь подумал: «Вот история! Стоит упомянуть о деньгах, как люди сразу меняются, будто их укусил кто-то».

— Сто злотых! — Торговка произнесла эти слова, точно имя господне. — Где же ты, парень, одолжишь сто злотых?

— Я думал, что в вашей почтенной фирме… — Он искоса глянул на нее.

— Во имя отца и сына! — истово перекрестилась пани Вавжинек. — Не видишь разве, что у меня товар гниет? Я еще и пятидесяти не наторговала. Покопайся пару минут, перебери эти паршивые яблоки — получишь пятерку.

Чек в упор посмотрел на пани Вавжинек. Он знал, что за сборкой перкалевого платья находится набитый деньгами мешочек. «Не вышло, — с горечью подумал он. — Эта тоже не хочет рисковать».

— Спасибо, — произнес он медленно, изменившимся голосом, — сегодня для такой деликатной работы у меня нет времени. — Он поклонился и двинулся вперед.

— Ах ты, сопляк! Пять злотых для него не деньги! — донесся до него гневный голос торговки.

Манюсь хотел было ответить острым словечком, но раздумал. Неудачи придавили его. Оставался еще пан Сосенка. Если уж и он не даст взаймы, тогда незачем и показываться в Голубятне.

Мальчик остановился перед парикмахерской и бездумно взглянул на витрину. Ему показалось, что у фарфоровой красавицы сегодня тоже грустное выражение лица. После непродолжительного колебания он открыл дверь. Пан Сосенка накидывал белую, но уже не очень чистую пелеринку на какого-то клиента. Судя по мрачному взгляду, которым он встретил мальчика, здесь тоже трудно было ожидать чего-либо хорошего.

— Как это тебе нравится, Чек? «Полония» опять проиграла! — начал парикмахер.

— Когда?! — воскликнул пораженный мальчик.

— Я вижу, что ты не следишь за спортивной жизнью. Сегодня. Представь себе, что сегодня! Они играли товарищеский матч с «Гопланой» и проиграли. Я уж не знаю даже, что делать.