Евгений Наумов - Смеющийся Пеликен

Вокруг бродили растерянные, молчаливые жители, глядя себе иод ноги и напряженно морща лбы. Кучи изобилия возле шаманских шатров исчезли. На том месте сидели на корточках братья и блаженно улыбались, прислушиваясь к тишине.

— Даже звенит в голове, — пожаловался Виютку. — Эй, почему вы не говорите?

Посмотрите, как красиво вокруг! Об этом можно разглагольствовать бесконечно.

— Да, — подхватил, улыбаясь до ушей, Анику. — Все хорошо, все прекрасно вокруг, и сердце поет от радости!

Но забытые не отвечали. На их лицах были написаны уныние и озабоченность. Они беспокойно шарили глазами по земле.

— Что вы там ищете? — снова заговорил Анику. — Еда не растет сама.

Появился заспанный Айван и с удивлением воззрился на братьев. Но тут же все понял.

Он остановил вгляд на безмятежном лице Виютку.

— Это ты придумал?

— Нет, — сдержанно улыбнулся тот. — Я только сказал, что на голодный желудок не очень-то поговоришь. И тогда Анику предложил спрятать шаманские кучи.

— Да, — кивнул Анику, — Когда голоден, обязательно начинаешь задумываться. Разные вопросы лезут в голову. — Помолчав, он со вздохом добавил — Мы работали все время, пока они спали. Как будто и пустое все, но как много!

— Где же оно?

— Там, в снегу зарыли, — неопределенно махнул рукой Виютку.

— Но сначала, наверное, хорошо наелись, — насмешливо заметил Айван. — Вот почему такие веселые! Вы поступаете как настоящие забытые!

— Нет, — посерьезнел Виютку. — Мы тоже решили голодать. От такой еды мало толку.

Им… им это пойдет на пользу.

— Уже пошло, — сказал Айван. — Слышишь, они не говорят бесконечно и раздражающе о прозрачном лучике и танцующих в нем пылинках. Наконец они задумались. Скоро начнут задавать вопросы. А потом, глядишь, и отвечать будут.

Но забытые молчали. Они беспокойно бродили вокруг, изредка бормоча и вскрикивая.

А братья не унывали, то и дело собирали шаманские кучи изобилия, относили в тундру и зарывали в снег.

Сначала Айван помогал им, но потом махнул на эту затею рукой — решил искать другой выход. Вместе с Тэрыкы и Аинкой он бродил по окрестностям, стараясь найти тропу или высокую скалу, с которой можно было бы высмотреть что-нибудь.

Но пришло время, когда забытые стали спрашивать. Они исхудали и дрожали от холода. Многие пытались есть розовую одежду, но она была несъедобна. И как-то Виютку заметил, что жители уже не бродят бесцельно, а собрались толпой у шаманских шатров и напряженно всматриваются в истоптанный снег, где раньше всегда была одежда и еда.

— Кажется, вспоминают… — сказал он сам себе. Шагнул вперед и громко спросил: — Вы хотите есть?

И сразу же из толпы закричало несколько голосов:

— Где наша еда? Где она?

— Еда скоро будет, — успокаивающе заговорил Виютку. — Каждый получит еду, как только назовет свое имя.

— Имя? Какое имя? Что это такое? — заговорили жители. — Он сказал: имя!

У каждого человека есть имя, которое ему дают при рождении, — терпеливо объяснил Виютку.

— При рождении! Но ведь это было так давно! Разве можно вспомнить то, что было при рождении?

Братья радостно переглянулись. Вопросы были не пустые, как раньше. Забытые с нетерпением ожидали ответа.

Виютку начал объяснять, что человек помнит даже то, что было до его рождения, если он настоящий человек. Свое имя обязательно нужно помнить. Имя потеряешь — и самого себя уже не найдешь. Даже если человек умирает, имя его остается.

Виютку называл имена. Забытые старательно повторяли вслед: за юношей:

— Тыневиль… Татро… Юрытх… Влале… Евнау…

Долго называл Виютку разные имена — и мужские, и женские. Вдруг в толпе послышался радостный возглас, и выбежали две розовые девушки, совершенно одинаковые:

— Ведь это наши имена ты назвал! Атана и Апата! Мы сестры, вместе родились!

Вспомнили, вспомнили!

— А кто же ваши родители? Как их зовут? — спросил Виютку.

Девушки простодушно разводили руками:

— Но ведь мы не были при их рождении…

Виютку вытащил из-за пазухи две маленькие розовые лепешки.

— Получите еще, когда вспомните своих родителей.

Стали подходить и другие жители, вспомнившие свои имена. Каждому из них Виютку говорил то же самое и давал лепешку. Скоро припасы кончились, и он послал Анику с. нартой в тундру, чтобы привез побольше еды — жители подходили все чаще.

Розовые сестры вдруг исчезли — Виютку нашел их, забившихся в уголок, в дальнем шатре. Обнявшись, девушки плакали.

— Мы… мы все вспомнили, — всхлипывая, повторяли они. Немного успокоившись, рассказали, как богатый старшина-старик взял их обеих женами, заплатив родителям хороший выкуп. Но он запретил сестрам навещать своих родителей, так как те были очень бедны, а он презирал бедняков. И сестры послушались его, а потом и вовсе позабыли про родителей, потому что жизнь у богача была очень хорошей, сестры ничего не делали и день-деньской говорили только о новых нарядах и подарках, которые приносил им муж. А когда приходили в шатер родителей, то слышали одни жалобы на болезни и бедность, поэтому и перестали ходить к ним. Потом узнали, что родители заболели и умерли, и некому было им помочь. В тот же миг очутились в этой земле.

— Нашу мать звали Энкуль, а отца Рычып, — печально закончили они свой рассказ.

— За это вы получите еще по лепешке, — сказал Виютку с усмешкой, но девушки даже не взглянули на него и снова горько заплакали. Виютку не знал, как их успокоить. Здесь и нашел его Анику.

Сестры указали путешественникам, куда ехать. Оказалось, что каждый житель знал дорогу, но никогда не говорил об этом.

— Вот по этой дороге можно ехать, — сказали забытые. — Только никуда не приедете, из нашей земли нет выхода.

— Куда-нибудь да приедем! — махнул рукой Айван.

Отдохнувшие собаки повизгивали, натягивая ремни. Забытые, непривычно молчаливые, стояли вокруг. Хотя горы изобилия по- прежнему появлялись около шаманских шатров, это уже ни у кого не вызывало восторга. Все чаще стали слышаться голоса, ругающие негреющую одежду, недолговечные вещи и совсем не полезную пищу.

Появился Виютку, а за ним Анику в пышных розовых одеждах.

— Неужели в этом ехать думаете? — насмешливо спросил Айван. — Ведь не для тундры такая одежда, а лишь для похвальбы.

— Мы не едем, — решительно сказал Виютку. — Эрмен был прав: нужно не только о своем племени думать.

Айван задумчиво посмотрел на забытых.

— Ведь многое вспомнили они…

— Главного еще не вспомнили, — возразил Виютку. — Как своими руками все делать.

Этому научить нужно. По-прежнему шаманы бормочут в своих зловещих, закрытых наглухо жилищах… Кучи изобилия могут заставить жителей снова все забыть.

В толпе Айван заметил двух розовых девушек-сестер, робко жавшихся друг к дружке и смотревших на него широко открытыми молящими глазами. Легкая улыбка тронула твердые губы юноши: