Юстейн Гордер - Рождественская мистерия

Иоаким стоял задумавшись. Полевые цветы — это часть безграничной небесной благодати, и она с легкостью распространяется и на землю... Такое мог написать только продавец роз!

Иоаким не рассказал папе с мамой, что к ним приходил Иоанн. Ведь если рассказать об этом, то придется раскрьпъ тайну тоненьких листочков.

Теперь голова Иоакима была настолько переполнена тайнами, что прямо-таки раскалывалась от них.

...Они нарушили данное ими обещание...

Иоанн — это старый торговец цветами, который время от времени заходит в книжную лавку, чтобы попросить стакан воды. Летом, в жаркую погоду, он, случалось, выливал остаток воды себе на голову, прежде чем вернуться продавать розы на площади. Несколько раз он кропил водой также и хозяина лавки.

Иногда он оставлял на прилавке одну или две розы. А однажды выставил в витрине магазина фотографию молодой женщины по имени Элизабет. Кто эта женщина? Жива ли она сейчас?

В один прекрасный день этот Иоанн оставил среди книг старый рождественский календарь. Это волшебный рождественский календарь, который стоит 75 эре.

Волею случая Иоаким находит волшебный календарь, и хозяин книжной лавки отдает его бесплатно. В окошках календаря — тоненькие листочки бумаги, сложенные в несколько раз. На этих листочках описано необыкновенное странствие в Вифлеем.

И вот Иоаким встретился со старым продавцом цветов. Тот знает о рождественском календаре больше, чем говорит, и обещает рассказать об Элизабет в другой раз. Ведь Рождество еще не наступило.

Интересно, что это такое он тогда бормотал себе под нос?

Всю вторую половину дня Иоаким думал только об этих словах: «Забет... Тебаз».

Кто или что эти Забет и Тебаз? Имеют ли странные слова какое-то отношение к волшебному календарю?

Прежде чем лечь спать, Иоаким написал эти слова в маленькой записной книжечке, чтобы не забыть их к утру. И тут он обнаружил одну удивительную вещь: если читать задом наперед, ЗАБЕТ станет ТЕБАЗ. Так же как из ТЕБАЗ получается ЗАБЕТ.

Это показалось ему настолько загадочным, что он написал эти два слова следующим образом:

Может быть, эти волшебные слова помогут когда-нибудь разгадать загадку старинного календаря.

И вдруг он вспомнил слова книготорговца. Кажется, тот говорил, что продавец роз немного странный, как будто не в себе. Иоаким так не считал.

Конечно же, это не совсем обычный поступок — лить воду на голову людям, но Иоаким подумал, что он сам мог бы так поступить.

Проснувшись девятого декабря, Иоаким быстро поднялся на кровати и стал вспоминать, что произошло днем раньше. Ах да, он встретился с Иоанном! Маме с папой он не рассказал об этом, ведь тогда бы ему пришлось раскрыть секрет тайных записок.

И он поспешил открыть очередное окошечко рождественского календаря, прежде чем проснутся родители. На картинке был изображен человек, игравший на дудке. За ним шла длинная вереница детей, больших и маленьких.

Иоаким долго не отрывал взгляда от картинки, а уж только потом подобрал листочек, как обычно выпавший из календаря. Он удобно устроился и принялся читать:

Пятая овца

1378 год после Рождество Христова. Три священных овцы и ягненок с колокольчиком на шее появляются в ганзейском {Ганзейский — принадлежащий Ганзе — союзу немецких торговых городов, существовавшему с XIII до XVII века} городе Гамбурге. Позади миленького стада бегут два пастуха в голубых тогах. У одного из них в руках пастуший посох, какой часто можно видеть в южных странах. За пастухами идет изысканно одетый негритянский царь. За ним бежит во всю прыть на своих маленьких ножках девочка. За девочкой, не касаясь земли, парит ангел.

Раннее воскресное утро. Редкие прохожие направляются к утренней мессе в собор Святого Иакова. Внезапно увидев перед собой шествие наших пилигримов, они всплескивают руками. Некоторые закрывают глаза ладонью, а один выкрикивает как заклинание:

— Господи, спаси и помилуй!

Нечто подобное случилось в Ганновере несколько лет назад. Сейчас на дворе 1351 год, только что страшная чума унесла множество жизней — как в Германии, так и в остальной Европе. Сегодня понедельник, скоро начнется торговля на большой рыночной площади. Крестьяне в сильно поношенной сермяжной одежде и торговки в грубошерстных юбках уже начали выкладывать свой товар. Каждый из них потерял кого-то из своих близких. Вот-вот взойдет солнце и начнется новый день.

И вдруг на площадь вбегает небольшое стадо овец. Одна из них опрокидывает прилавок с овощами. За овцами следует странная процессия: два пастуха и человек в весьма необычном платье. У него такая же темная кожа, как у негров в Африке. За черным человеком идет некто в белых одеждах, с крыльями за спиной. А в конце появляется маленькая девочка. Она спотыкается о веревки, привязанные к ручной тележке с капустой, падает и так и остается лежать, в то время как удивительная процессия уже покинула площадь.

Элизабет горько заплакала, увидев, что ангел Эфириил и все остальные ушли вперед. Уже второй раз во время этого долгого странствия на юг она упала и ушиблась. Когда это случилось в первый раз, она потеряла из виду ягненка, убежавшего из большого универмага, потому что ему надоел стрекот кассовых аппаратов. А теперь все паломники, с которыми она путешествовала, ушли вперед, и вокруг нее толпились незнакомые люди. Она оказалась в чужой стране и в другом столетии.

Люди на площади были потрясены увиденным. Они окружили Элизабет, а один мужчина осторожно пнул ее ногой, боясь дотронуться до нее руками. Он наморщил нос и отвратительно хрюкнул. Но потом к Элизабет подошла старушка и стала утешать ее. Она говорила на непонятном для Элизабет языке.

— Я иду в Вифлеем, — сказала Элизабет.

Старушка переспросила:

— Гамельн? Гамельн?

— Нет, нет, — всхлипывала Элизабет, — В Вифлеем, в Вифлеем!

Приблизительно такой состоялся разговор. В следующее мгновение ангел Господень описал дугу над площадью. Элизабет протянула к ангелу руки и позвала его:

— Эфириил! Эфириил!

Все люди на площади упали на землю, а ангел поднял Элизабет в воздух, облетел вокруг шпиля новой церкви на площади и скрылся из виду.

Он опустил Элизабет на землю там, где находились все остальные, — на проселочную дорогу за городом. Здесь их ждали овцы, пастухи и негритянский царь Каспар. Трое мужчин принялись аплодировать.