Юстейн Гордер - Рождественская мистерия

— Старинный автомобиль! — воскликнул Иоаким.

— Естественно, сейчас мало кто верит в подобные истории. Кроме того, во всех собранных мною историях рассказывается, что появление маленькой девочки и ангела длилось не более одной-двух секунд. И все же, сравнивая все эти рассказы о событиях в Халдене, Ганновере и Гамельне с историями из Валь-д'Аосты, Аксцуса и Капернаума, я нахожу в них много удивительного.

Мама посмотрела на торговца цветами. Старик сидел какое-то время погруженный в свои мысли.

— Некое мистическое явление возникает на секунду в одном месте, а потом в следующую секунду гаснет, подобно выгоревшей керосиновой лампе. Хотя стоит повернуть голову в другую сторону, как там загорается новый огонек. Поэтому человеку трудно уловить мгновение, когда он соприкасается с небесными силами. Его нельзя подобрать, как камень с земли, и положить себе в карман. Ангелы ведь украдкой смотрят на нас с небес, а не падают с неба на городскую площадь.

— Ну а что вы можете рассказать об этой молодой женщине,

сфотографированной на площади? — спросил папа.

Иоанн глубоко вдохнул и выдохнул. Иоакиму показалось, что у Иоанна блеснули слезы. Во всяком случае, он поднес руку к глазам.

Он начал рассказывать:

— Когда-то давно, много-много лет назад, я встретил в Риме молодую женщину. Наше знакомство продолжалось всего несколько недель, но я искренне привязался к ней.

— Расскажите, — попросил папа. — Расскажите!

— Это была загадочная женщина, которая называла себя Тебазилэ. Она говорила, что, по всей видимости, родилась в Норвегии, но выросла среди крестьян-овцеводов и пастухов в Палестине. Последнее звучало вполне убедительно, так как она свободно говорила по-арабски. Да и имя Тебазилэ похоже на палестинское... хотя оно вполне может быть и итальянским именем.

— Но ведь это просто-напросто имя Элизабет, прочитанное задом наперед! — воскликнул Иоаким.

Иоанн кивнул.

— Да, ты умница. Но ведь не принято же писать свое имя за дом наперед.

— Продолжайте-ка, — попросил папа.

— Конечно, она вполне могла быть и норвежкой. Кожа у нее была светлой, почти персикового цвета, кроме того, у нее были пронзительно-голубые глаза. Когда я спросил, что ее привело в Палестину, она ответила: «Меня похитили». На мой вопрос, кто похитил ее, она сказала: «Ангел, которому я была нужна в Вифлееме... Но это случилось так давно... я была тогда всего-навсего маленькой девочкой...»

Мама изумленно ахнула и тут же прикрыла рот ладонью. Папа принялся постукивать по кофейному столику спичечным коробком.

— А вы что на это сказали? — спросил папа.

— Истории об ангелах все называют выдумками. Но я много думал, перечитывал собранные мною истории, и я верю, что все в них — правда. Я сказал ей, что верю ее словам. И именно то, что я воспринял рассказанное ею вполне серьезно, напугало ее.

— Что же произошло? — спросила мама.

— Мы видели друг друга после этого еще только один раз — несколько дней спустя, на площади перед собором Святого Петра.

Она сообщила мне, что в тот вечер должна уехать из Рима. Но она разрешила сделать этот снимок на память. Это было в апреле тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

— А как случилось, что вы оказались в Норвегии? — спросил папа. — И зачем?

Иоанн взял крендель сверху из пирамидки и произнес:

— Я приехал сюда, чтобы попытаться найти эту загадочную женщину, и с тех пор живу здесь. Где она находится, мне так и не удалось узнать. Но мы увидим... — Он откусил кусок от маленького кренделя. — Живя здесь, я узнал, что в тысяча девятьсот сорок восьмом году здесь пропала девочка. И тогда я стал спрашивать себя, не могла ли эта несчастная малышка оказаться той самой Тебазилэ, которая рассказала мне, что ее ребенком похитил ангел. Я не знал точно, сколько ей лет, но вполне могло быть, что она родилась приблизительно в тысяча девятьсот сороковом году.

Старик какое-то время сидел молча. Потом заговорил:

— Теперь только я обнаружил поразительное сходство имен.

Людям свойственно повторять про себя имя того, кто занимает их мысли. В один прекрасный день мы вдруг произносим его наоборот. Живя в Норвегии, первое время я неотступно думал о Тебазилэ. И вдруг словно грянул гром среди ясного неба. Я прочитал имя Тебазилэ наоборот, и получилось Элизабет! Это укрепило меня в мысли о том, что Тебазилэ, которую я много-много лет спустя встретил в Риме, и была той самой маленькой Элизабет. И вот тогда я приступил к созданию своего волшебного календаря. На это ушло, как вы понимаете, много месяцев.

— И все же подобное совпадение трудно себе представить, просто уму непостижимо, — заметил папа.

— Конечно же, я постоянно задавался вопросом, могла ли это быть та самая Элизабет, — продолжал Иоанн. — Имя — то же самое, только прочитанное наоборот. Догадка осенила меня, кажется, после того, как я познакомился с младшей сестрой Элизабет Хансен, Анной. Я подумал, что Анна — удивительное имя, оно всегда остается таким же, никогда не меняется, с какого конца ни читай. Вероятно, именно после этого я прочел наоборот имя Элизабет. Кроме того, мне показалось, что сестренка пропавшей Элизабет похожа на Тебазилэ.

Мама посмотрела на Иоанна.

— А почему вы решили представить эту историю именно в виде рождественского календаря? Почему вы не написали книгу?

Иоанн рассмеялся:

— Но кто поверит в подобную историю, прочитав ее в книге?

И неужели вы думаете, что нашлось бы издательство, которое опубликовало бы ее?

Мама покачала головой, а старик продолжал:

— Я сделал этот волшебный календарь для того, чтобы хотя бы один человек на всем белом свете узнал историю Элизабет и смог бы проследить за долгим странствием паломников в Вифлеем. Я также отчасти надеялся, что каким-нибудь образом, возможно, эта старая тайна будет раскрыта. Неизвестно, сколько мне осталось жить. Но теперь я уже не единственный, кто знает эту удивительную историю.

— Значит, это вы поставили фотографию Элизабет в витрине книжной лавки? — заметила мама.

Иоанн кивнул:

— В надежде, что, может быть, кто-то из горожан узнает ее.

— А зачем вы удалялись в пустыню, вернее, уезжали из города? — спросил Иоаким.

Продавец роз подробно объяснил:

— Всякий раз в декабре, ожидая Рождества, я ухожу за город и брожу по окрестным лесам и горным пустошам. Я делаю это, чтобы обрести душевный покой перед великим праздником Рождества Христова, но также еще и для того, чтобы попытаться найти следы ягненка, Элизабет и ангела Эфириила, которые отправились отсюда в Вифлеем в тысяча девятьсот сорок восьмом году. Бывало так, что, бродя, я повторял про себя оба имени одно за другим: Элизабет... Тебазилэ... Элизабет…