Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...

— Загидуллина ко мне! И пусть уведёт их! — приказала командир своему адъютанту.

Азат размышлял: под расстрел мог угодить и испанец, дон Иван, к которому он успел сильно привязаться. «Ну непутёвый он, дезертир! Не захотел против нас воевать, ну и что? За одно это уже нельзя его расстреливать!»

Между тем дон Иван, не понимая русского языка, гадал, что происходит. Особенно забеспокоился он, когда двух полицаев увели, и он услышал короткие автоматные очереди, раздавшиеся невдалеке.

Поди, угадай, как решится его судьба? Его взгляд, умоляющий, вопил о пощаде. Он не спускал глаз с маленького адъютанта Азата Байгужина.

И Азат под гипнозом умоляющего взгляда, пораскинув умом, решил рискнуть. Объяснил жестами дону Ивану, что, дескать, ему надо постричься. Дон Иван словно ждал подобной команды. Мигом развернул своё парикмахерское хозяйство, и через минуту Азат Байгужин уже сидел на пне со свисающим с плеч полотенцем.

Пока Оксана Белокурая с Иваном Ивановичем решали судьбу оставшихся полицаев, опытный мастер превратил космы в элегантную причёску. Взглянул Азат в зеркало, сам себя не узнал. Это было как волшебное превращение.

Азата и дона Ивана, стоящего рядом с ножницами и расчёской в руках, первым увидел Hyp Загидуллин.

— Мой черёд! — бесцеремонно занял он пень. — В бой пойдём, как на парад!

Парикмахер старался вовсю.

— Ты правильно придумал со стрижкой, — утверждал Hyp не то шутя, не то всерьёз. — Видишь ли, земляк, в чём дело? Бургомистры и волостные старосты расклеили повсюду листовки, призывающие хватать без разбора лохмачей. Каждый лохматый ими приравнен к партизану. А теперь моя голова не будет меня демаскировать!

Стрижкой Hyp остался доволен и тут же свистнул весь свой взвод. Сунулся было без очереди Голосуев, но его окриком осадил Hyp Загидуллин.

— «Всё, что приносит пользу Спарте, — процитировал Голосуев, отступая, — разрешается совершить даже без особого приказа!»

Слова продувного парня, прозвучавшие со значением, привлекли внимание командира. Она сначала с недоумением переводила взгляд с одного на другого партизана, задержала глаза на счастливой мордашке своего адъютанта, замершего в ожидании, оглядела голову картинно стоявшего Нура Загидуллина. Видно, здорово он сам себе нравился после стрижки! Увидела сидящего на пне и подставившего свою голову мужских дел мастеру Махмута. Посмотрела на взвод разведчиков, стоящих на очереди.

Оксана Белокурая поняла и оценила всё, что увидела, без объяснений и, улыбнувшись, отвернулась, как бы говоря: «Эх вы, бесшабашная братва! Перед боем открыли «салон красоты». Ещё молоды-зелены…»

Ещё четверть часа назад Азат Байгужин вовсе не был уверен, как сложится судьба испанца, а сейчас она, его судьба, была решена как будто самым положительным образом. Однако на войне за что-либо крепко поручиться никак нельзя. И как бы в подтверждение этой его мысли невдалеке грохнул разрыв.

Заваруха началась.

Снаряд разворотил кучу земли, повалив три сосны. Осколки с шипением разлетелись во все стороны, сорвав листья, поранив стволы деревьев, но, к счастью, не задев ни одного человека. Все юркнули в щель.

Залп за залпом ударяли по южной опушке.

— Лупит почём зря! — вздохнул Голосуев, высовываясь из щели.

— Назад! — приказал ему Иван Иванович. — Порисоваться надумал?

— Он же по опушке грохает! — оправдался Голосуев.

— Поди угадай! Сперва по опушке, а потом перенесёт огонь в глубь леса!

Испанец жался к Байгужину и старательно собирал своё хозяйство: бритвы и ножницы, кисточки и расчёски. Он осмелел: подмигнув одним глазом, незаметно показал на Мишку-поварёнка.

— Товар-ищ Миша! — отчётливо произнёс он с явной симпатией.

После чего, выпятив губы, изобразил хмурого Миколу, отказавшегося по принципиальным причинам стричься у него.

— Сеньор Туф-Туф! Азат улыбнулся.

Прибежал связной первой роты. Спрыгнув в щель, выпалил:

— Пошла ихняя пехота! Их около батальона.

Боя ждали все и всё же удивились, что враг пошёл в наступление на ночь глядя.

— Голосуев, — позвала Оксана Белокурая радиста, — передай на Большую землю радиограмму. Записывай:

«Второго сентября пущен под откос эшелон с танками. Дорога вышла из строя на десять часов. Третьего подорваны два грузовика. Четвёртого разгромили обоз противника. Пятого взяты в плен шесть полицаев и один рядовой из «Голубой дивизии». Сегодня, шестого сентября, противник со стороны большака атаковал отряд силой одного батальона». Всё! Радируй, — скомандовал командир, выбираясь из щели. — А вы, Иван Иванович, подготовьте все тылы к срочной эвакуации. Ну, мы пошли! — предупредила она Ивана Ивановича и, глянув на связного первой роты, добавила: — Веди в своё расположение!

Само собой разумеется, адъютант Азат Байгужин зашагал вслед за командиром.

Оксана Белокурая на ходу продумывала детали боя. Порою планы решающих сражений, подготавливаемые задолго и в глубокой тайне, в решающий момент меняются, если случается утечка информации из штаба, если не точно учли силу противника, а свою переоценили. Если не рассчитал манёвр противника, упустил время для контратаки или опередил события, не рискуя сделать вылазку, или слишком был дерзок. Но уж не зевай, если настал момент своевременно выводить из боя людей, из ловко расставленных врагом сетей.

Прошло то время, когда на пулемёты противника лезли очертя голову. Нынче на бум никто не прёт. Нынче фрицы сами учатся воевать у партизан, перенимая их, так сказать, боевой опыт.

…Только что закончилась артиллерийская подготовка. То там, то тут горели деревья: над лесом стоял запах гари.

— Пришли, — приглушённым голосом сказал связной. Из-за дерева вышел навстречу сержант Коновалов, заменивший Туманова.

Боевая обстановка никак не располагала к соблюдению уставных правил, однако Коновалов стал навытяжку:

— Разрешите доложить, отбиваем вторую атаку!

— Потери? — спросила Оксана Белокурая, поднося к глазам бинокль.

— Двое раненых, товарищ командир.

— После артналёта? — не поверила она.

— Я отводил людей, пока шла артподготовка. В траншее оставалась лишь боевая охрана.

— Постойте, где это орут? — насторожилась Оксана Белокурая.

— Фрицы горлопанят, — пояснил сержант. — Напились и орут. Но мы их немало побили. Работы немецким санитарам на всю ночь хватит… Товарищ командир, прошу в мой НП, — пригласил Коновалов, с беспокойством поглядывая на опушку.

— Если пойдут танки, пропустите, — посоветовала Оксана Белокурая.

— Может, прежде подобьём их гранатами! — усмехнулся сержант. — Да в лесу им нечего делать, не полезут.

Неожиданно опушка вздрогнула и будто опрокинулась от чудовищного грохота: немецкие артиллеристы накрыли позиции первой роты. К счастью, все были в укрытиях, и это спасло от больших потерь.