Луиза Олкотт - Маленькие мужчины

Фредди и Джонни, маленьким мужчинам, которым она обязана некоторыми из лучших и счастливейших часов ее жизни, с благодарностью посвящает эту книгу их любящая "тетя Уиди"

— Простите, сэр, это Пламфильд? — спросил маленький оборванец, приближаясь к воротам, у которых его оставил омнибус.

— Да, — кивнул открывший ворота мужчина. — Кто тебя прислал?

— Мистер Лоренс. У меня письмо от него к хозяйке.

— Хорошо. Иди прямо в дом и отдай ей письмо. Она позаботится о тебе, паренек.

Мужчина говорил приветливо, и мальчик прошел за ворота, ободренный его словами. Хотя на пробивающуюся из-под земли молодую травку и деревья с набухшими почками лениво моросил весенний дождик, большой дом со старинным крыльцом, широкими ступенями и светом, сиявшим во многих окнах, показался Нату гостеприимным на вид. Ни шторы, ни ставни не скрывали веселых огней, горевших в комнатах, и, чуть помедлив, прежде чем постучать в дверь, Нат увидел множество маленьких теней танцующих на стенах, услышал приятный гул юных голосов, и почувствовал, что весь этот свет, тепло и уют дома, скорее всего, не для таких бездомных "пареньков", как он.

"Надеюсь, что хозяйка все же выйдет ко мне", — подумал он, робко постучав в дверь большим бронзовым дверным молотком с забавным наконечником в виде головы грифона.

Дверь открыла розовощекая служанка, которая, казалось, привыкла встречать незнакомых мальчиков. Она с улыбкой взяла письмо, которое он молча протянул ей, и, приветливо кивнув, указала ему на скамью в передней:

— Посиди-ка здесь, пусть с тебя немного покапает на коврик; а я сейчас отдам это хозяйке.

Скучать в ожидании ответа Нату не пришлось. Он с любопытством разглядывал все вокруг — разглядывал с удовольствием, но радуясь, что может делать это незамеченным, оставаясь в тускло освещенной нише возле самой двери.

Дом, казалось, был полон мальчиков, посвящавших дождливые сумерки всевозможным развлечениям. Мальчики мелькали везде; можно было подумать, что они "и наверху, и внизу, и в спальне хозяйки", так как в открытые двери были видны привлекательные группки больших мальчиков, маленьких мальчиков и среднего размера мальчиков во всех стадиях вечернего отдыха, чтобы не сказать бурной деятельности. Две большие комнаты справа от входа были, очевидно, классными комнатами — там виднелись парты, классные доски, географические карты и разбросанные повсюду книжки. В открытом камине горел огонь, и несколько праздных мальчиков лежали на ковре перед ним, обсуждая новую площадку для крикета [1] Крикет — игра на травяном поле, в которой участники двух команд ударами биты по мячу стараются большее число раз загнать его в ворота противника. с таким оживлением, что их ботинки так и мелькали в воздухе. В углу высокий юноша упражнялся на флейте, не обращая внимания на весь шум и гам вокруг. Двое или трое других прыгали через парты, изредка останавливаясь, чтобы перевести дух и посмеяться над забавными рисунками маленького проказника, рисовавшего мелом на классной доске карикатуры на всех обитателей дома.

В комнате слева можно было видеть накрытый к ужину стол с большими кувшинами свежего молока, горами черного и белого хлеба и великолепных имбирных пряников, столь дорогих мальчишеским сердцам. В воздухе носился аромат поджаренных хлебцев и печеных яблок, весьма мучительный для носа и живота всякого голодного человека.

Сама передняя, однако, представляла наиболее привлекательное зрелище из всех: на втором этаже шла веселая игра в пятнашки, одна лестничная площадка была отведена игре в шарики, другая в шашки, в то время как саму лестницу занимали мальчик, читавший книжку, девочка, убаюкивавшая куклу, два щенка, котенок и постоянно сменявшие друг друга маленькие мальчики, съезжавшие вниз по перилам, с немалым ущербом для их одежды и большой опасностью для их рук и ног.

Ната так увлекло наблюдение за этой волнующей гонкой, что он отважился выйти из своего угла и подходил все ближе и ближе к лестнице; и когда один очень бойкий мальчуган съехал вниз так быстро, что не смог остановиться и со всего маху слетел на пол, Нат забылся и подбежал к упавшему, ожидая найти его полумертвым — и неудивительно: удар был такой силы, что, несомненно, проломленной оказалась бы любая голова, кроме ставшей почти такой же твердой как пушечное ядро после одиннадцати лет постоянного набивания шишек. Упавший, тем не менее, только стремительно поморгал и, оставшись лежать спокойно, лишь взглянул вверх в незнакомое лицо с удивленным: "Привет!"

— Привет! — ответил Нат, не зная, что еще сказать, и находя эту форму ответа краткой и удобной.

— Ты новенький? — спросил лежащий на спине, не двигаясь с места.

— Еще не знаю.

— Как тебя зовут?

— Нат Блейк.

— Меня — Томми Бэнгз. Пошли наверх, прокатишься. Хочешь? — и Томми вскочил на ноги, как человек, неожиданно вспомнивший о своих обязанностях гостеприимного хозяина.

— Я думаю, не стоит. Ведь я пока еще не знаю, оставят меня здесь или нет, — ответил Нат, чувствуя, что желание остаться растет с каждым мгновением.

— Слышишь, Деми, тут новенький. Иди-ка сюда, займись им, — и бодрый Томас вернулся к занятиям своим спортом с ничуть неохладившейся страстью.

В ответ на его призыв, мальчик, занятый чтением, поднял большие карие глаза и, после короткой паузы, словно немного стесняясь, сунул книжку под мышку и степенно спустился по ступеням, чтобы приветствовать новичка, который нашел что-то очень привлекательное в приятном лице этого стройного незнакомца с мягким взглядом.

— Ты уже был у тети Джо? — спросил мальчик с книжкой, словно посещение тети было чем-то вроде важной церемонии.

— Нет, я еще никого не видел, кроме вас, мальчиков. Мне велели подождать, — отвечал Нат.

— Тебя прислал дядя Лори? — продолжал Деми, вежливо, но серьезно.

— Мистер Лоренс.

— Ну да, это дядя Лори. Он всегда присылает отличных новых мальчиков.

Ната обрадовало это замечание. Он улыбнулся, и выражение его худенького лица стало очень приятным. Он не знал, о чем говорить дальше, так что новые знакомые просто стояли и смотрели друг на друга в приветливом молчании, пока к ним не подошла маленькая девочка, державшая в объятиях куклу. Она была очень похожа на Деми, только не такая высокая, и лицо у нее было покруглее, порозовее, и глаза не карие, а голубые.

— Это моя сестра, Дейзи, — объявил Деми, словно представляя редкое и драгоценное существо.

Дети кивнули друг другу; на щеках девочки появились ямочки удовольствия. Она приветливо произнесла: