Лев Штуден - Шкатулка дедушки Елисея

Чёрные ушастые твари засуетились, стали прыгать на пол со стен, замелькали хвосты, горбы, косматые спины. С визгом и шумом они устремились к двери (ах! я ведь оставила её полуоткрытой!) и через пять-шесть секунд все до одной исчезли. Чёрный человек подошёл к двери и закрыл её изнутри на ключ. При этом я с ужасом заметила, что в руках у него — наша связка ключей. (Как он мог завладеть ею?)

Затем он медленно направился к столу. Теперь я поняла: ледяной сквозняк, от которого стыли ноги, исходил от него. Он простёр к столу обе руки -и огонёк свечи, заметавшись, погас. Вслед за ним погасли две свечи на подсвечниках за моей спиной. Остался только лунный свет. Его было вполне достаточно, чтобы видеть этого мрачного визитёра. Мне даже показалось, что при свете луны он виден ещё отчётливей. Почтительно поклонившись и сделав жест в сторону дивана, он сказал:

— Прошу прекрасную даму сесть. Дама не должна стоять в присутствии рыцаря.

Я покорно села на диван, убрала ноги и закрыла их полой халата: хоть так я надеялась их согреть. Человек, назвавший себя рыцарем, уселся напротив меня, по ту сторону стола.

Конечно, самый с моей стороны первый вопрос должен был прозвучать так:

— Кто вы такой и что вам здесь нужно?

Но я не могла произнести ни слова: у меня стучали зубы от страха и холода, всё тело колотила дрожь. Не слыша от меня ни одного слова, он всё-таки понял мою мысль — и начал на неё отвечать. (Очень странно, но я не могу сейчас вспомнить его голос, как ни пытаюсь… Низкий ли он был? Или высокий? Мягкий? Густой? Скрипучий? Что-то неуловимое… Точно так же мы не в состоянии вспомнить голос человека, если он с нами разговаривает во сне… А скорей всего, это и не разговор был, а просто шёл между нами обмен мыслями: я посылала ему, а он — мне.)

— Меня зовут Табольд, я родом из Прованса, из графства Руссильон, которого ныне уже не существует… Я здесь для того, чтобы получить, наконец, в свои руки вещь, причитающуюся мне по праву, вещь, которую я ищу восемь веков подряд. Помогите мне получить её, прекрасная Хозяйка Дома, — и тогда вас ждёт награда, достойная королевы. Если же нет, клянусь, из этой комнаты я вас живой не выпущу.

«Табольд! Так звали Чёрного Флейтиста! — вспомнила я. — Ну, вот и подтверждение. Конечно, я начиталась этих ужасов и теперь дело дошло до того, что я увидела их во сне».

— Вы можете считать, что спите, а можете думать, что это всё с вами происходит наяву, — сказал Табольд, — мне это безразлично. Вашего положения это, во всяком случае, не изменит.

Чёрный Флейтист читал мои мысли! Это делало его ещё опасней. Я постаралась (насколько это вообще возможно в кошмарном сне) взять себя в руки.

— Нигде в мире рыцари не ведут себя подобно вам, сударь, — сказала я Чёрному Флейтисту. — Мало того, что вы самовольно проникли в мой дом, вы ещё и вздумали угрожать мне!

На губах Флейтиста появилась печальная усмешка:

- — Если бы вы, сударыня, безуспешно искали пропавшую вещь восемьсот лет подряд, вам было бы не до хороших манер.

- — Тогда потрудитесь, по крайней мере, объяснить мне, что вы ищете.

— Охотно, прекрасная госпожа. Я ищу флейту, похищенную в день моей смерти.

— Но я не имела чести быть свидетельницей вашей кончины, любезный господин Табольд, — сказала я почти насмешливо. — Откуда мне знать, где ваша флейта?

— Это верно. Про флейту вам действительно ничего не известно, — согласился Чёрный Флейтист. — Но о ней знает ваш брат. Он не только знает о ней, но и держал её в руках: я это видел собственными глазами.

Так вот к чему, оказывается, привели поиски моего неугомонного Шерлока Холмса! И он ни словом не обмолвился об этом со мной!

— Что же вам помешало обратиться прямо к нему? — спросила я.

— Без вашего соизволения он флейту ни за что не отдаст. Он, как его дед, слишком упрям и неуступчив. Я много часов наблюдал за ним и знаю это.

Чем больше я расспрашивала Чёрного Флейтиста, тем сильней во мне разгоралось любопытство… Вероятно, только благодаря этому я не умерла от страха, а выдержала весь этот кошмар до конца.

— Вы знали нашего деда?

— Да, я был с ним знаком. Он мне чем-то напоминал Гильома, моего старинного приятеля.

— Почему вы думаете, что это та самая флейта?

— Это её точная копия. Пока мастер, создавший её, был жив, флейта принадлежала ему по праву. Но теперь — теперь, без всякого сомнения, она должна быть моей.

Я внимательно посмотрела моему ночному гостю в лицо. Лицо было страшным, глаза едва были видны в огромных чёрных глазницах. Призрак, играющий на флейте? В этом было что-то неправдоподобно-жуткое.

— Так ли уж она вам нужна? — не поверила я.

— На мне лежит проклятие. Я не могу быть свободен, пока не получу её. И затем, моя флейта даёт мне власть.

Я, наконец, возмутилась:

— «Моя флейта»? Оставьте, рыцарь! Она никогда не была вашей. Вы похитили её после того, как погубили своего соперника, трубадура Гильома. А теперь вы объявляете своей собственностью вещь, которую даже никогда не держали в руках!

«Господи, зачем я с ним спорю? Ведь это — мой сон, мираж!» — спохватилась я. Но я забыла, с какой лёгкостью мой страшный собеседник читает мои мысли.

— Нет, вы не зря со мной спорите. Вы только что могли убедиться, моя прекрасная госпожа, как много я могу сделать, оставаясь призраком, — сказал он. — Мои маленькие друзья, которые помогли вам исполнить столь чудесный концерт, могут вернуться — эти милые комнатные вурдалаки — я ведь их могу попросить об этом! Не так ли? И тогда они с удовольствием сыграют свою музыку на ваших маленьких хрупких костях…

В этом месте я чуть не закричала. Но никакой крик не мог мне помочь: дверь всё равно была заперта изнутри, а ключи были не у меня!

Что делать? Что делать?

— Для того, чтобы я могла приказать что-нибудь моему брату, — сказала я с неожиданным для самой себя спокойствием, — мне надо либо самой пройти к нему, либо он должен войти сюда. В том и другом случае вы мне должны вернуть ключи.

— Разумеется, — согласился Табольд. — Но не вздумайте со мной хитрить: мои друзья за каждым углом будут караулить вас. Один мой сигнал — и вы очень хорошо знаете, чем это для вас может кончиться.

Я помолчала немного и затем сказала, изнемогая от усталости и холода:

— Хорошо. Я всё сделаю так, как вы хотите. Дайте же мне, наконец, ключи.

Чёрный Флейтист взял связку, встал, поклонился мне и положил её на мой край стола. Со связкой в руках я шла к двери и старалась изо всех сил не придумывать для себя никаких вариантов спасения: пусть Вовка отдаст ему эту проклятую флейту, если она вообще существует в природе,- — и дело с концом.