Войтех Стеклач - Алеш и его друзья

— Да Алеш ведь вообще не лез! — кричал Мирек.

— Верно. Но он единственный удержался на канате! — Руженка пожала плечами и сказала, что пока Алеш ведет в счете, но нам не стоит терять надежду, ведь мы идем ко второму виду соревнований.

— Куда идем? — спросил я.

— В львиную клетку, — спокойно ответила Руженка.

У нас душа ушла в пятки.

— В львиную клетку?!

— Разве вы не знаете, что вожак компании должен быть храбрым? — невинно спросила наша ехидная судья.

Львиная клетка находилась тут же, рядом с манежем, а льва звали Обжорой.

— Чего это у него такое странное имя? — Мирек боязливо рассматривал дремлющего льва сквозь толстые прутья решетки.

— Отгадай, — рассмеялась Руженка, и мы все побледнели.

— Каковы условия соревнования? — выдохнул Мирек.

— Пробыть десять секунд в львиной клетке, — заявила Руженка.

— А если он нас съест?

— Боитесь?

— Не боимся, — с достоинством произнес Мирек, — я иду первым.

Руженка не спеша отперла клетку и быстро втолкнула в нее Мирека. Обжора с интересом оглядел незваного гостя и зевнул. Едва открылась страшная львиная пасть, Мирек завизжал и выскочил из клетки.

— Три секунды, — сухо доложила Руженка. — Следующий!

Ченда выдержал пять секунд, но стоило Обжоре потянуться, Ченда с ревом последовал примеру Мирека.

— Теперь ты, Боржик, — ободряюще улыбнулась мне Руженка.

Я отнюдь не трус, но клетка показалась мне крошечной. Я твердо решил, что выстою неподвижно десять секунд, но Обжора вдруг сдвинулся с места, и я буквально выкатился из клетки.

— Восемь секунд, — грустно сообщила Руженка. — Теперь Алеш.

— Я, пожалуй, откажусь, — нерешительно произнес толстяк.

— Боишься?

— Нет. Но одна победа у меня уже есть, вот я и думаю…

— Дудки! — сказала Руженка. — Это было бы неправомерно.

— Чего? — переспросил Алеш.

— Так не годится, — пояснила Руженка.

Мы с Миреком схватили толстяка и без лишних слов запихнули в львиную клетку.

Алеш закрыл глаза, колени у него дрожали.

— Две секунды, — прошептала Руженка.

Обжора поднялся с места и впервые великолепно и грозно взревел: «У-а-а-а!!!»

Мы все со страха попадали на пол, только Алеш стоял в клетке недвижим, точно статуя.

— Пять секунд, — прошептала Руженка.

Обжора сделал шаг, другой — он медленно приближался к своей жертве.

— Беги! — закричал Ченда. — Он тебя сожрет!

— Не могу, — выдавил из себя Алеш. — У меня ноги как деревянные…

— Восемь секунд, — прошептала Руженка.

«У-а-а-а!!!» Лев снова взревел, он был уже совсем рядом с Алешем, разинул пасть, и… мы все от ужаса зажмурились, но в следующий миг услышали смех Алеша. Страшный Обжора прижался к его ногам, и Алеш спокойно почесывал льва за ушами.

— Двенадцать секунд! — выкрикнула Руженка. — Алеш абсолютный чемпион!

Алеш блаженно помахал нам рукой и благосклонно заговорил:

— Итак, рабы, с нынешнего дня я вожак компании! Я победил в двух видах соревнований, и этого вполне довольно.

— А третий? — запротестовал Мирек.

— Вы что тут безобразничаете?

Наш предводитель вдруг на полметра вырос — чья-то огромная рука схватила его за шиворот.

— Папа! Бежим скорее! — крикнула Руженка.

— Ни с места, — приказал директор цирка и Руженкин отец. — Объясните лучше, зачем вы дразнили Обжору.

— Ребятам надо было выбрать вожака, — защищала нас Руженка. — У нас испытания на храбрость — мальчики входили к Обжоре.

— Да вы что? — рассердился директор.

— С вашего разрешения, это правда, — прошептали мы все одновременно в ожидании ужасной кары.

Но Руженкин папа вдруг рассмеялся.

— Ну, это, конечно, меняет дело. В таком случае, приглашаю вас всех к себе. Что бы вы сказали насчет прекрасно охлажденной содовой?

Мы сказали: «Блеск» — и пошли с паном директором и Руженкой в огромный белый фургон, счастливые, что все благополучно кончилось, но больше всех радовался Алеш, потому что стал предводителем нашей компании.

С той поры как Алеш сделался вожаком, он стал невыносим. Попросил бабушку пришить ему на рукав большую букву К, как у капитанов хоккейных команд, и наболтал, будто это переходящее К, которым учительница каждый месяц награждает лучшего ученика класса.

«А почему именно К?» — удивилась бабушка.

Алеш замялся, но поскольку он известный врун, то объяснил, что К — это сокращенное латинское слово «Кербер», которое означает «самый прилежный ученик».

Это, разумеется, вздор, поскольку о Кербере нам однажды рассказывала учительница: о нем упоминается в античных мифах, это страшный пес, который охранял вход в преисподнюю. Но Алешевой бабушке это неизвестно, она латыни не знает.

— Алеш жутко задается, — пожаловался Руженке Ченда.

— Ну и что? Я, что ли, виновата? — Руженка изящно спрыгнула с белой лошади, у которой был разноцветный плюмаж и седло с серебряными украшениями. На этой лошади Руженка репетировала новый цирковой номер.

— Думаю, Алеша следует высмеять, — предложил Мирек и быстро добавил: — Чтоб он перестал задаваться.

— Какие вы странные, — сказала Руженка, — то хотели выбрать предводителя, а теперь, когда наконец его обрели, стремитесь его свергнуть.

— Мы хотели вожака, — смутился Мирек, — но предпочли бы Боржика.

— Или Мирека, — проявил я широту натуры.

— Или меня, — гордо заявил Ченда.

— Понятно, — улыбнулась Руженка. — Дальше можете не объяснять.

— Тогда помоги позлить Алеша.

Руженка решительно покачала головой:

— Если вы хотите подстроить Алешу какую-нибудь пакость, на меня не рассчитывайте.

— Ты у нас страшно справедливая, да? — усмехнулся Ченда — Но это потому, что ты Алеша как следует не знаешь.

— Вообще-то мы не собираемся его свергать, — сказал я глубокомысленно, — хотим просто, чтоб он не зазнавался, понимаешь? В конце концов, мы его выбрали, и это остается в силе. Но предводитель должен быть примером, как говорит наша классная, а не хвастаться без конца и не врать собственной бабушке.

Руженка заколебалась.

— Боржик прав, — наседал Мирек. — Поможешь нам?

Руженка нерешительно кивнула:

— Раз так…

— Ясно, — сказал Ченда, — не мешает проучить толстяка.

Мы изрядно попотели, выдумывая что-нибудь эдакое, и в конце концов лучшая идея появилась у Руженки.

— У нас в цирке есть слон Голиаф, он очень умный. Если его кто угощает, а ему это не нравится, он хватает ведро с водой и обливает того человека.

— Ну и что? — недоуменно спросил Ченда.

— Позовем завтра Алеша и станем Голиафа кормить.

— Ага! Алеш будет кормить слона, а мы что-нибудь подмешаем в еду.

— Верно, — сказала Руженка. — Я испеку лепешки и положу внутрь нюхательный табак.