Анна Саксе - Сказки о цветах

— Зато вокруг нас детишки лопотать будут, на старости внуки, как пташки, щебетать.

— На старости я разыщу своих детей и заставлю кормить меня. Закон есть закон, — самоуверенно сказала Кукушка.

Так она прожила свою жизнь — каждый год по ребенку, но кто растил их, не знала ни она сама, ни люди.

Судьба зло шутит с теми, кто надеется в беспечной жизни сохранить молодость. У Кукушки, не успела она состариться, поседели волосы, лицо изрезали морщины, спина сгорбилась. Теперь она вспомнила о своих детях и захотела их помощи.

Кукушка пошла к Трясогузке и пожаловалась ей на свое горе. Отдала, мол, по легкомыслию молодости своего ребенка, а теперь хочет его обратно взять.

Трясогузка, не будь дурой, спрашивает, кого она оставляла: мальчишку или девчонку? Но где уж ветрогонке помнить, кому отдала мальчишку, кому — девчонку. Мнется, мнется Кукушка, а Трясогузка, посмеиваясь, говорит ей:

— Вот тебе и тра-ля-ля, тра-ля-ля…

— Ку-ку! — Кукушка, рассердившись, показала Трясогузке длинный нос. — Оставь себе ребенка, которого я в грехе прижила. Разве мало у меня детей и без него. Пойду к Синичке, может, та не будет такой мстительной.

Синичке в самом деле было очень жаль Кукушку, но еще больше она жалела кукушонка, которого нянчила и лелеяла, как родного. Синичка попросила Кукушку подождать, а сама обежала все дома, где, как она знала, жили кукушкины дети. Она собрала всех кукушат в роще — пускай Кукушка сама спросит, кто из них согласен ее своей матерью назвать.

Спрашивает Кукушка одного, а тот отвечает:

— Ку-ку!

Спршивает другого, и тот:

— Ку-ку!

И так все:

— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!

Кукушка рассердилась и пригрозила кукушатам:

— Не хотите добром своих обязанностей перед матерью выполнить, так я добьюсь через суд.

— Какие могут быть обязанности у детей перед матерью, которая не признавала своих обязанностей перед детьми? — посмеялся ей в глаза молодцеватый Кукушонок.

У Кукушки не хватило смелости судиться. И она, немощная и больная, тихо поплелась в лес и легла на мох, чтобы дожидаться своего конца.

Вдруг хрустнула ветка, и Кукушка подняла голову. Приближалась хромая девочка.

Девочка подала Кукушке кувшин.

— Выпей, мамочка, березового сока.

Удивленная Кукушка подумала, что ослышалась.

— Как ты меня назвала, повтори-ка еще разок, — попросила она.

— Мамочка. Ты ведь моя мама, — ответила девочка, тепло заглянув Кукушке в глаза.

— Какое чудесное слово — мама! Скажи его еще раз, скажи!

— Мама!

— Но откуда ты знаешь, что я твоя мама? — засомневалась вдруг Кукушка.

— Я росла у Сорокопутки. Моя приемная мать была добра ко мне, но отчим ненавидел меня, ругал кукушонком. Однажды он пришел домой пьяный и выкинул меня за дверь. С тех пор я и хромаю. Давно уже скитаюсь по белу свету и ищу тебя, мама. — Девочка прижалась к Кукушке и напоила березовым соком.

— Ах, какой же я была глупой, — застонала Кукушка. — Не знала, какое это счастье, когда тебя называют самым чудесным словом — «мама».

Крупные прозрачные слезы покатились из глаз Кукушки — первые слезы в ее жизни. И на том месте, куда они упали, расцвели белые цветы, которые так и называются — «Кукушкины слезки».

Вся волость в то лето готовилась к свадьбе. И не удивительно — Юкум, самый видный и веселый парень на всю округу, обручился с Лилией, самой пригожей и славной девушкой в той стороне. Ничего не скажешь: более подходящей пары и не придумать.

Но в те времена по белу свету еще шатался черт, который был готов продрать семь пар лаптей, лишь бы разбить счастье жениха и невесты.

Как-то вечером Юкум сидел на берегу озера и ждал свою Лилию, которая должна была переправиться сюда с другого берега на лодке. Юкум пришел пораньше на озеро, сел на пень и замечтался о своем большом счастье. Тут к Юкуму бесшумно приблизился какой-то мужик и, опустившись подле него на травку, завел разговор. То да се, стало быть, Юкум жениться собрался. «Да, ждать осталось совсем недолго», — радостно ответил Юкум. «Не охота ли тебе как бы с молодостью проститься?» — словно мимоходом обронил незнакомец. Нет, об этом Юкум и не помышлял, и разговор оборвался.

А Лилия все не шла и не шла. При мысли о том, что невеста, может, забыла о свидании, у Юкума задрожали руки. Незнакомец, видимо, оказался наблюдательным, с чутким сердцем, и тут же предложил Юкуму прекрасное средство от тоски, достав из кармана бутылку.

— Выпьешь глоток, и на душе станет радостно, — нахваливал он свое зелье, и Юкум выпил.

И в самом деле, печаль словно рукой сняло. Хотелось смеяться, озорничать. Подумаешь, опаздывает Лилия, да разве у женщин мало по вечерам всякой домашней работы.

Немного погодя незнакомец заметил, что его зелье следует выпить еще раз, и Юкум снова пропустил изрядный глоток.

Вот так лекарство — теперь уже хотелось петь и плясать. И Лилия, переправляясь через озеро на лодке, еще издали услышала пение Юкума:

— Что с тобой, белены объелся? — озабоченно спросила Лилия, но так и не узнала, откуда Юкум взял веселящий напиток, потому что незнакомец незаметно исчез.

Спустя неделю Юкум, возвращаясь от невесты, снова встретил незнакомца. У Юкума был пристыженный и озабоченный вид: будущая теща отчитала его за галдеж в тот вечер — на озере ведь далеко слышно. Незнакомец опять участливо спросил, чем так опечален его друг, и Юкум доверчиво излил ему свою душу. Ах, нечего огорчаться, кто же не знает, что ведьма и теща — одно и то же, пускай только пропустит малость целебного зелья — и все неприятности развеются. Юкум пил, и чем больше пил, тем веселее становился и все просил еще и еще. Утром домашние нашли его возле колоды, где поят лошадей, и долго не могли растолкать.

И всякий раз, как только у Юкума какая-нибудь беда, незнакомец тут как тут с бутылкой. Как-то Лилия нашла своего жениха на берегу озера, где он валялся в грязи и истошно стонал. Она так долго расспрашивала его, выпытывала у него, пока Юкум не сознался, что, должно быть, хватил лишнего из бутылки незнакомца.

Лилия заклинала милого гнать ко всем чертям непрошеного лекаря и самому справиться со своими бедами.

Юкум свято обещал ей это, а незнакомец словно подслушал их разговор и больше не приходил. Но все-таки он ухитрялся подсовывать Юкуму бутылку то в карман, то под подушку, а как не выпить, когда тебе не спится и голова идет кругом: где взять денег на свадебный костюм, на угощенья.

Когда до свадьбы осталось всего лишь три дня, Лилия, прождав напрасно Юкума на берегу озера, пошла посмотреть, почему он не идет. Дом и двор уже окутал черный мрак, только из полуприкрытых дверей риги просачивался зеленоватый свет. Лилия приблизилась. И что она увидела? На пивной бочке друг против друга сидят Юкум и — ей-богу! — сам нечистый и играют в карты. Неужели Юкум не видит, что против него сидит мохнатый черт, длинноухий, с рогами, и притопывает конским копытом по глинобитному полу? Из коварных глаз черта лился зеленоватый свет. Неужели Юкум не замечал этого?