Анна Саксе - Сказки о цветах

Любовь не всегда слепа, она бывает и мудра, и возлюбленные находят пути, чтобы быть вместе даже тогда, когда между ними лежит такая пропасть, как между победителем и побежденным.

Долгое время Барбагало не подозревал, что его дочери тайно встречаются с гладиаторами, пока Октавия ему не призналась в своей безумной любви к Тересу, а чуть погодя точно такое же признание в любви к Севту сделала и Леокардия.

Барбагало, зная упрямый нрав своих дочерей, не заточил их в тюрьму, не запретил им коротких свиданий с возлюбленными. Он только объявил им, что в ближайшем бою гладиаторов Терес и Севт выступят на арене друг против друга и тот, кто выйдет победителем, получит свободу. Коварный Барбагало надеялся, что гладиаторы будут драться не на жизнь, а на смерть, и никто из них не останется в живых, зато зрелище это будет невиданное.

Все шло так, как предвидел Барбагало. Октавия убеждала Тереса во что бы то ни стало добиться победы, которая даст ему свободу; то же самое Леокардия твердила Севту. Сестры стали врагами, ибо каждая из них опасалась за свое счастье, которое означало несчастье другой. Пронзительно и грозно звенели теперь мечи друзей, словно предвкушая утоление жажды теплой кровью.

Настал день боя. Амфитеатр был переполнен; в первом ряду, у самой арены, сидел Барбагало с дочерьми.

Когда на арену вышли Терес и Севт в облачении фракийских воинов и, подняв сверкающие мечи, воскликнули: «Идущие на смерть приветствуют тебя!» — толпа заревела от восторга. Октавия взглядом ободрила Тереса, Леокардия кивнула Севту и, показывая на Тереса, ткнула большим пальцем вниз.

Гладиаторы приготовились к бою, подняли мечи. Зрителей охватило напряжение, сестры замерли.

Но в тот миг, когда Терес уже было занес меч, чтобы пронзить грудь Севта, он услышал голос своего сердца:

— Фракиец Терес, как ты ответишь матери-родине за убийство ее сына?

Тот же вопрос задало Севту и его сердце, и противники бросились друг к другу в объятия и расцеловались.

Толпа в возмущении завопила:

— Они должны умереть!

Октавия вскочила и воскликнула:

— Терес, борись за наше счастье!

Теми же словами Леокардия пыталась ободрить Севта.

Терес, взмахнув мечом, успокоил зрителей и, гордо подняв голову, сказал:

— Вы оказались сильнее и сделали нас своими рабами, но вам не сделать нас негодяями. Вы можете убить нас, но не победить!

Сказав это, он воткнул свой меч в землю, то же самое сделал Севт.

Барбагало знаком приказал воинам убить взбунтовавшихся гладиаторов. Когда трупы Тереса и Севта унесли с арены, случилось чудо: воткнутые в землю мечи зазеленели, на них появились почки и распустились цветы.

Цветы эти назвали гладиолусами.

Все цветы росли вверх, протягивая руки к солнцу за дарами, которыми оно так щедро наделяло все живое.

Только Вьюнок ползал в тени, не в силах подняться с земли, потому что у него не было крепкого хребта.

— Почему ты не карабкаешься вверх, как другие цветы? — спросила у Вьюнка мягкотелая Улитка.

— Что мне, почтенная, делать, когда у меня нет хороших друзей? — простонал Вьюнок.

— Друзей можно обрести, надо только уметь, — подмигнула Улитка.

— Друзей за деньги не купишь, а у меня и денег нет, — беспомощно развел руками Вьюнок.

— Есть нечто более могучее, чем деньги. Это лесть. Скажи Колу в изгороди, что он самое красивое дерево в саду, и он позволит тебе виться вокруг себя и карабкаться вверх, — поучала Улитка.

Вьюнок, правда, сомневался, чтобы видавший виды седой Кол оказался таким простаком и поверил столь грубой лжи.

А не лучше ли подмазаться к какому-нибудь существу женского пола? Хоть к той же Черемухе, воробьи прочирикали ей уши о ее красоте, и она охотно позволяет этим бездельникам вить гнезда в своих ветвях. Не выйдет — он ничего не потеряет, а выйдет — обретет все.

Вьюнок подполз к Черемухе и слащавым голосом прошептал:

— Черемуха, Черемуха, как ты хороша!

Жеманная Черемуха притворилась, что не слышит. Вьюнок начал виться вверх, настойчиво повторяя:

— Черемуха, Черемуха, как ты хороша!

Черемуха накинула на плечи белую шаль — упорная лесть Вьюнка ей, видимо, пришлась по душе.

— Теперь ты еще прекраснее! — восхищался Вьюнок.

— Скажи мне это на ухо! — игриво засмеялась Черемуха.

И Вьюнок вился все выше и выше. И вот уже шептал Черемухе на ухо:

— Ты… ты прелестнейшая из черемух!

Больше он ничего не умел сказать. Но Черемухе достаточно было и этих нескольких слов, чтобы поверить в искренность Вьюнка.

Когда ветер сорвал с плеч Черемухи белую шаль, Вьюнок забыл даже эти немногие слова. Бедная Черемуха! Она с нетерпением ждала, что Вьюнок посватается к ней, но, когда настала осень, от тоски засохла, и садовник распилил ее на дрова.

Весной Вьюнок огляделся, кому бы польстить теперь. «Может быть, Розе? Нет, та чересчур воображает, — рассуждал Вьюнок. — Вообще-то она хороша, но какой у нее острый язык: скажешь ей словечко, а она точно иголкой в ответ кольнет».

Вьюнок набрался смелости и приблизился к Колу в изгороди.

— Кол, послушай, Кол, — заговорил с ним Вьюнок. — Я все думал и никак не мог придумать…

— А? Ты это мне говоришь? — спросил глуховатый Кол.

Вьюнок продолжал терпеливо:

— Тебе, кому же еще. Я хотел тебе сказать…

— А?

— Поднимусь поближе к твоему уху. — Вьюнок проворно завился вверх. — Теперь ты слышишь? — спросил он.

— Теперь слышу.

— Я все думал и не мог придумать, почему никто не видит твоей красоты и силы? Разве изгородь устояла бы, не будь тебя? Ты ведь вся ее опора. По-моему, ты не только силен, но и красив. Самое красивое дерево во всем саду.

— Поднимись повыше, — попросил польщенный Кол, а Вьюнку только этого и надо было. За одну ночь он взобрался Колу прямо на голову и накричал ему в ухо столько похвал, что растроганный старикашка даже всплакнул, а воробьи от смеха за животики хватались.

— Ты единственный меня понимаешь, — лепетал Кол. — Ты — мой лучший друг. Все остальные слепы. Даже поэты — они не посвятили мне ни одного прочувствованного стихотворения. Черемуху, Клен, Дуб — их поэты воспевают и славят, а скажи, чем эти деревья лучше меня?

— Да что ты! — воскликнул Вьюнок. — Мне на них даже смотреть противно.

И случилось, что ребенок, увидев Кол, обвитый Вьюнком, воскликнул:

— Смотри, какие красивые цветы!

— Ты слышал? Устами младенца глаголет истина, — торжественно подтвердил Вьюнок.

— Останься со мной на всю жизнь, — прокряхтел Кол. — Будешь говорить всему саду о моих достоинствах, а я буду подпирать тебя, чтобы ты не оставался в тени.