Мария Грипе - Эльвис Карлссон

— Зато другие знают, как надо общаться, — сказал Эльвис.

Но Петер сказал:

— Может, знают, а может, нет. Они привыкли, что у них всегда кто-то есть. Поэтому они не всегда дорожат людьми, а вот тот, кто знает, каково быть одиноким, тот дорожит. А это самое главное — дорожить друг другом.

Больше Эльвис уже ни о чём не спрашивал. Может, Петер и прав. А может, прав сам Эльвис, когда говорит, что, наверно, он не очень-то нужен другим. Посмотрим. Пока что лучше придерживаться того, что знаешь наверняка. В землю надо бросать семена: хорошо, когда всюду растут цветы — уж с этим вряд ли кто станет спорить.

— А где Юлия? — спросил Эльвис.

— Юлии сейчас здесь нет, — ответил Петер. — Её мама взяла отпуск, и они уехали в деревню.

Петер тоже был в отпуске. Но он жил всего в нескольких километрах от города. Далеко он уезжать не может из-за Совушки. Она не выносит долгих путешествий. Вообще-то, Совушка сама отлично может о себе позаботиться. Но Петер всё равно не хочет от неё уезжать, потому что, куда бы он ни поехал, она как верный друг прилетает к нему каждый день, чтобы его проведать. Сейчас вот Совушка как раз дома у Петера — спит.

— А куда ты меня ведёшь? — спросил Петер.

— Мы идём к дому Юлии, — ответил Эльвис, — нам обязательно надо туда сходить.

Петер не был там с тех пор, как Юлия переехала в другое место. Но из слов Эльвиса он понял, что с домом что-то неладно. — Неужели его снесли? — испуганно спросил Петер. Эльвис рассказал ему всё. Про то, что сад завален обломками машин и хламом. Про то, что дом почти совсем разорён. И про то, как он пытался там хоть немножко прибрать, но его побили бандиты, те, что теперь захватили и дом и сад. А они только дерутся, и орут, и всё ломают. Туда даже страшно ходить.

— А подсолнух как? — хмуро спросил Петер. — Цел подсолнух?

Эльвис успокоил его. Пока что всё хорошо. Бандиты его не заметили. Но что будет дальше? Подсолнух уже совсем большой, и на нём появился бутон.

— Мы наведём там порядок раньше, чем расцветёт твой подсолнух! — решительно заявил Петер. Он посадил Эльвиса к себе на плечи и большими шагами двинулся вперёд.

Петер негодовал. Какое свинство, что никто не смотрел за домом. Может, кое-кому даже на руку, чтобы дом разорили: тогда его можно будет снести. Счастье ещё, что Юлия об этом не знает. Она бы очень огорчилась. Дом надо привести в порядок до её приезда.

— Уж я им всем покажу! — свирепо сказал Петер.

Но Эльвис предостерёг его:

— Бандиты очень злые. Они могут тебя побить!

Но Петер их не боялся.

— Им же будет хуже. Я им покажу! Они ещё пожалеют о том, что наделали, — говорил он.

Дальше Петер шёл молча. Шаги его делались всё шире по мере того, как он приближался к дому. У ворот он спустил Эльвиса на землю. Они всё так же молча вошли в сад и обошли вокруг дома. Картина была ужасная. Одно утешение: подсолнух цел.

— Хорошо, что ты его здесь посадил, — сказал Петер. — Пока стоит подсолнух, ещё есть надежда!

— Я тоже так думаю, — сказал Эльвис. — Вон, гляди, бутон!

Дома все очень интересуются Петером. Особенно мама. Расспрашивает Эльвиса о нём и пытается понять, что он за человек. Маму удивляет, как это получилось, что Эльвис с ним познакомился, и вообще…

— Да, мы знакомы, — отвечает Эльвис.

— Знаю. Но каким образом вы познакомились? — спрашивает мама.

— Просто мы подружились, — отвечает Эльвис. Мама нетерпеливо глядит на него.

— Какой он тебе друг? Он же намного старше тебя. Да пойми ты: так не бывает.

— Уж если на то пошло, дедушка ещё старше, — спокойно возражает Эльвис. Мама в растерянности:

— Чепуха какая-то. При чём тут дедушка?

— С ним мы тоже друзья, — отвечает Эльвис.

— Смех, да и только, — говорит мама, хотя она, кажется, всего лишь только фыркнула. — Дедушка… — начинает она.

Значит, она фыркнула потому, что разговор зашёл о дедушке.

Эльвис серьёзно, почти строго глядит на неё. Сегодня он говорит с ней спокойным, уверенным тоном — откуда только он у него берётся? — и это всегда немножко её смущает.

И этот взгляд. Она не понимает, куда он клонит.

— А ты, мама? Ты разве мне не друг? Или папа? не унимается Эльвис.

Мама садится на кухонный диван.

— Но послушай, детка. Мы же — твои родители. Ведь мы твои мама и папа! А ты наш сын! У нас семья, — объясняет мама.

Она будто вбивает эти слова в голову Эльвису.

Должен же он понять: семья — это совсем особая вещь. Самая главная.

Эльвис втянул голову в плечи. Руки засунул в карманы штанов. Он похож на упрямого бычка, думает мама, — в детстве она часто видела таких, — на бычка, который хочет бодаться. Он глядит на неё исподлобья, из-под чёлки.

— Семья — это ещё не значит друзья, — говорит он. — А дедушка— друг.

— Милый ты мой… Что ты глупости болтаешь?… Ну конечно, мы все друзья. Только мы не просто друзья. Мы твои родители. А это ещё важней, ещё лучше. Понимаешь?

Но Эльвис качает головой.

— Лучше друга никто не может быть, — говорит он. И всё тем же уверенным тоном.

Мама вздыхает.

Да пойми же ты, наконец, — говорит она, — я не хочу, чтобы ты заблуждался на этот счёт. Со стороны Петера, конечно, очень мило, что он с тобой возится. Наверно, Петер очень любит детей. А может, ему просто жалко тебя, потому что тебе не с кем играть. Но зачем придумывать то, чего нет? Не может человек, который настолько старше, считать тебя своим другом! Должен же ты это понять… А что касается дедушки, то он и правда всегда был слегка чудаковат и ребячлив: его не стоит принимать всерьёз.

Эльвис выслушал её, но отвечать ничего не стал. Что он знает, то знает.

Сначала мамины слова его не задели: ни то, что она сказала про Петера, ни про дедушку. Вот только он обиделся за дедушку. И нехорошо, что он не сумел защитить дедушку от мамы.

Эльвис в таких случаях никогда не находит нужных слов, потому он молчит. Но это вовсе не значит, что он может вытерпеть, когда плохо говорят о дедушке. Как раз наоборот. Ему очень больно. Но что бы кто ни сказал, он дедушку всё равно будет любить. Он знает, какой дедушка.

И какой Петер тоже… Он пытался забыть то, что сказала мама. Но колючка в душе осталась. Противная маленькая колючка — она нет-нет да кольнёт его, сколько бы он ни крепился.

Не знает он Петера, что ли?…

Хотя… Петер на каждом шагу здоровается с кем-нибудь из детей: то с мальчиком, то с девочкой…

А вдруг он и в самом деле водится с Эльвисом только потому, что вообще любит детей, а не потому, что ему с ним весело?

Мама вовсе не хотела обидеть Эльвиса, когда сказала, что Петер, наверно, просто любит детей. Обычное дело, и Эльвис должен это понять. А он всё равно не понимает.