Людвик Керн - Звери в отпуске

– Справедливо,- заметил я.- Это его дело. Пусть и займётся.

Я направился к автомобилю, нажал на кнопку и распахнул заднюю дверцу пошире.

– Будьте любезны, Тютюра! Подберите, пожалуйста, местечко для палатки!

Тютюра слез с усилиями с сиденья, соскочил наземь и принялся быстро, маленькими шажками, бегать взад и вперёд по поляне. А я тем временем открыл багажник, и мы с женой начали вытаскивать палатку и прочее снаряжение.

Камилл уже задремал. Засыпал он всегда первым. Его ни капельки не смущало то, что кто-то роется в багажнике, хлопает дверцами. Он погружался в дремоту, как только смолкал двигатель. Нынче он до того притомился, что заснул с открытыми, то есть, я бы сказал, зажжёнными глазами. Ночь наступала, и потому я не погасил; глаза Камилла – они помогали нам разобраться в обстановке.

Всё у нас было уже готово, мы ждали только Тютюру. Наконец появился и он. Вылез, верней, выкарабкался из густых кустов терновника, росших на краю поляны, и пустился по кругу. Глаза Камилла его освещали. Круги сначала были широкие, потом стали сужаться. Минуло две-три минуты, и Тютюра, прервав свою карусель, оторвал нос от земли (забыл упомянуть, что, бегая, Тютюра едва не касался кончиком носа земли) и глянул на нас своими умными глазками.

Мы с женой сразу, разумеется, его поняли. Тютюра сообщал, что отыскал наконец то самое место, где надо ставить палатку. Теперь требовалась ещё минута, чтоб дать Тютюре возможность подробно обследовать избранное им место.

Тютюра выполнил без промедления очередную задачу. Сделал он это очень старательно. Осмотрел каждый клочок земли, каждый пучок травы, сунул нос в каждую ямку, изучил мох и лесные растения, всякую песчинку разглядел, словно в лупу.

Можно было уловить, прислушавшись, тихое щёлканье или, вернее, цоканье. Так Тютюра наводил порядок, подготовляя участок для сна.

Наконец он замер в центре обозначенного им круга, и это был знак, что мы без опасений можем устанавливать здесь палатку. О змеях, муравьях, пиявках и прочих сюрпризах не могло быть и речи, В этом отношении на Тютюру можно было положиться. Он был специалистом высокого класса и ни разу не подкачал.

Дальше всё последовало с молниеносной быстротой. Опыт по установлению палатки у нас был, и через несколько минут брезентовый домик уже высился на поляне, готовый принять нас под свою косую крышу. Все колышки были вбиты как полагается, верёвки натянуты как следует, а брезент глаже полированного стекла. Ни одна морщинка, даже крохотный изломчик не нарушал идеальной поверхности ровных стен. Самому требовательному спортивному инструктору и тому не было бы к чему прицепиться. Минуточку… Извините, пожалуйста, тут я малость перехватил. Одного мы всё же ещё не сделали – не окопали нашу палатку соответствующей канавкой. Но погода последние дни была такая замечательная, что все давным-давно забыли про такое не столь уж исключительное явление, как дождь. Это в какой-то мере могло служить нам оправданием.

– Надуй матрасы, а я приготовлю ужин,- сказала жена.

И я принялся надувать матрасы. Как раз то самое дело, которое я ненавижу больше всего. Если стоишь лагерем несколько дней на одном и том же месте, то, разумеется, этот вопрос отпадает. Надул матрас – и ни о чём себе не думай. Но если человек в пути, если он перемещается, как кочующий цыган, то надувание матрасов становится предприятием столь же тяжёлым, сколь и безнадёжным. Вечером накачаешь, а утром изволь спустить из матраса воздух. И так до бесконечности. Представляете себе, сколько воздуха переводится впустую?

Я надул один матрас и принялся за другой. Насосик, которым я когда-то пользовался, давным-давно испортился, и волей-неволей приходилось надувать матрасы ртом. Если есть опыт, получается даже быстрее, чем насосиком. Но я всё дул и дул, а воздуха не прибывало.

– Чай уже готов!- крикнула жена.- Кончай с матрасами.

– Одинфф яфф ужефф надулфф,- зашипел я, не выпуская резинового шланга из зубов,- теперьфф надуваюфф другойфф…

– Ты что-то долго копаешься,- заметила жена.

– Вот именнофф,- прошипел я в ответ. Пока я говорил, воздух выходил через зажатый в зубах шланг, и оттого речь становилась всё шипучей.- Не представляюфф, почемуфф так дол-гофф,- пояснил я, пожав плечами.

Жена прикоснулась к матрасу.

– Ого! Сколько ещё осталось! Дуй быстрее.

«Тоже мне совет,- подумал я, не желая вынимать изо рта шланг.- Как она, интересно, это себе представляет? Как можно дуть быстрее? Даже если дуть быстрее, всё равно в матрас войдёт ровно столько воздуха, сколько пропустит шланг».

Жена проверила снова.

– Совсем не надувается,- сказала она с изумлением.

– Страннофф,- буркнул я.

– Может, ты дуешь мимо.

– Не говори пустякофффф!

– Ещё вчера всё было в порядке. Ты*надул оба матраса, раз-два, без разговоров. Ты что, может, заболел?- обеспокоилась она всерьёз.

– Я здороффффф,- прошипел я в ответ.

– Я знаю!- воскликнула жена вдруг.- Это он!

– Ктофф?

– Тютюра!

– Фюфюра?- удивился я.

– Да, да, твой обожаемый Тютюра. Утром он изволил валяться на этом матрасе.

Я вынул шланг изо рта и загнул его, чтоб воздух не выходил наружу.

– Ну и что из того?- осведомился я.- Он частенько валяется на наших матрасах.

– Так-то оно так,- согласилась жена.- Но сегодня он валялся таким образом, каким валяться ему не полагается.

– Он что, лежал на спине?- спросил я в ужасе.

– Вот именно,- ответила она.- На спине.

– Теперь всё понятно!- воскликнул я и стал прислушиваться. Из дальнего конца матраса до меня долетело тихое шипение.- Слыхала?- спросил я.

– Слыхала,- ответила жена.- Дело ясное. К счастью, у нас был клей и запас тонких

резиновых пластинок. Мы быстро залатали то место, где оказался прокол. Теперь матрас был надут без происшествий.

Мы выпили чай, съели свой скромный ужин, потому что готовить что-то сложное не было уже сил, и принялись укладываться спать. Я погасил глаза Камилла и влез в палатку. Тютюра немедленно притопал из мрака и занял своё место у входа, как стражник, заступающий на пост. Жена, читавшая на сон при свете фонарика какую-то чрезвычайно интересную книгу, невольно поджала ноги.

– Он чудесный,- пояснила она,- и очень полезный, только я страшно не люблю, когда он колет меня ночью в пятки…

Проснулся я оттого, что на лицо падали капли. Сначала я огорчился, .подумал: вот вам и дождь. Во время летнего отдыха это изрядная неприятность, кроме того, ещё не совсем про** снувшись, я вспомнил, что вчера вечером из-за усталости, а может, просто по присущей мне лени, не окопал как полагается канавкой палатку. Значит, теперь мы подмокнем.

Однако это был не дождь. Одна-две капли упали мне прямо на губы, и я ощутил их солёный привкус. А ведь дождь солёным не бывает. С солёным дождём я пока не встречался, а я немало поездил за свою жизнь, да ещё побывал в таких странах, где не обошлось бы, конечно, без солёного дождя, существуй он на свете.