Лев Рубинштейн - Чёрный ураган

От этой песни ей не стало веселее. Так прошли ещё сутки. На следующий день Хэт дождалась темноты и потихоньку выбралась из свинарника.

Свежий ветер её опьянил. Несколько минут стояла она на месте, покачиваясь, полузакрыв глаза.

В доме горела лампа, и Хэт ясно видела на занавеске тень мужа миссис Сьюзен. Он сидел, опустив голову, и заряжал ружьё.

Для того чтобы уйти с участка, надо было обойти дом. Девочка неслышно кралась вдоль дощатой стены. Дворовая собака Уини подошла к ней и потёрлась мордой о колени. Уини не выдаст — она давно знает Хэт. Кажется, миссис Сьюзен нет дома. Если так, то, значит, повезло.

Самый опасный участок возле заднего входа в дом Хэт миновала благополучно. В два прыжка очутилась она возле забора и вскарабкалась уже на верхнюю жердь, как вдруг тяжёлая рука опустилась ей на плечо и бросила на траву.

Хэт подскочила и забарахталась в чьих-то объятиях. Она пыталась кусаться и царапаться, но две сильные руки держали её крепко и несли к дому. При свете из окна Хэт увидела своего преследователя — это был муж миссис Сьюзен.

— Отпустите меня. — выдохнула Хэт, — я всё равно не могу… не могу здесь оставаться…

Хозяин молчал. Он внёс девочку на кухню. У очага сидела миссис Сьюзен. При виде Хэт её голубые глаза засияли каким-то особенным блеском.

Миссис Сьюзен ни разу не выругалась. Она встала с места и неторопливо вытащила из-за шкафчика прут камедного дерева.

Розгами из камедного дерева секли особо провинившихся негров. Сок этого дерева проникал в раны, задерживал заживление и причинял невыносимую боль.

— Она сидела в свинарнике с пятницы до понедельника, — сказал муж миссис Сьюзен. — Вот это характер! Девка с характером!

— Никаких характеров у цветных не должно быть, — невозмутимо заметила миссис Сьюзен, — их надо ломать.

И она занялась «ломанием» характера Хэт Росс.

В сумерках старая Рит вышла из своей хижины за водой. В хибарках, кое-как сбитых из старых досок, зажглись очаги. Чёрный дым полз прямо из дверей. «Полевые руки» варили маисовую кашу — свою единственную пищу за день.

Навстречу старой Рит не попалось ни одной живой души. Только какая-то босая фигурка в рубашке при виде Рит отделилась от бревенчатого забора и, шатаясь, вышла на середину улицы.

Рит выронила деревянный бочонок, заменявший ей ведро.

— Хэт! — крикнула она в ужасе. — Хэт, что с тобой, во имя божие?

Хэт сделала ещё два неверных шага и свалилась на землю. Рит подхватила её на руки и заголосила. На этот вопль откликнулся весь посёлок. Старые и молодые негритянки выскакивали из дверей и, заламывая руки, кричали. Вокруг матери и дочери сразу собралась толпа.

— Убили!

— Не убили, а изувечили!

— Не изувечили! Девочка, видать, попала капкан для лисиц.

— Её отхлестал управляющий.

— Сёстры, клянусь вам, управляющий уехал в Бактаун за спиртным! Я сама видела!

— Ну что ж, — рассудительно сказала старуха Сайки, вынув изо рта большую трубку, с которой она не расставалась даже по ночам, — если изувечили, то её не продадут. Кому нужна калека? А если убили, то тем лучше. Значит, она освободилась. Свобода — это когда умрёшь…

К толпе женщин подошёл мускулистый негр громадного роста. Крики сразу затихли. Он взял девочку на руки и понёс в хижину.

Это был Бен Росс, отец Хэт, широкоплечий силач, известный лесоруб, сплавщик, охотник и старшина рабов Бродаса.

Бен Росс рубил старинные, могучие дубы. Каждый раз, свалив очередное великолепное дерево, он вздыхал.

— Скоро здесь ничего не останется, — ворчал он, — и реки пересохнут, потому что река не может привыкнуть к пустому месту… Денег у хозяина всё меньше, он сеет немного маиса, немного пшеницы, да и все тут. Когда-то, братцы, был табак, я его хорошо помню. А где этот табак? Его больше нет.

— И слава богу, — подавал голос его помощник Иорик Кимбс, — потому что этот проклятый табак поливали нашим потом.

— А теперь, — сурово продолжал Бен, — когда у хозяина мало денег, он продаст вас самих на глубокий Юг. Зачем ему столько негров? Тысяча двести монет за голову! Посчитай, сколько выйдет, если продать человек сорок.

— Масса не станет торговать людьми, — сказал кто-то из молодых сплавщиков, — он может продать одного-двух, но не продаст сорок пар рук.

Бен усмехнулся и снова взялся за топор.

— Тебе-то хорошо, — сказал Кимбс, — масса обещал, что не продаст тебя.

— Меня-то он не продаст, но может продать моих детей или жену. Двое уже ушли в цепях… — Бен опустил голову. — У негра не должно быть семьи. Семья у нашего брата всё равно что семья собаки. Щенки подросли — их продают… Я даже не стал провожать своих. Для меня это уже покойники.

— Не надо так говорить, Бен, — сказал Кимбс, — им следовало бы бежать.

— Бежать? В лес? Чтобы их там затравили собаками?

— Не в лес, — хмуро отозвался Кимбс и шёпотом добавил: — Вовсе не в лес, а на Север.

— Кто знает, что такое этот Север, — устало промолвил Бен. — Говорят, что там снег лежит на земле много месяцев и люди замерзают на улицах… Эй, ребята, вставай, берись за топоры!

Бен молча внёс дочь в хижину и положил её на земляной пол возле очага. Рит со стиснутыми зубами обследовала её.

— Секли камедным деревом, — объявила она. — Вся спина в рубцах.

— Камедное дерево! — воскликнула одна из соседок. — Это рука миссис Сьюзен! Клянусь, соседка, это её рука!

— Так секут за воровство, — вставила другая.

— Какое там воровство! — хмуро заметила Сайки, пыхтя трубкой. — Просто у миссис Сьюзен что-нибудь пропало, а когда у неё пропадают вещи, она кричит, что это негры украли.

— Секли камедным деревом! Точь-в-точь, как моего брата в Виргинии. Секли, пока он не умер!

— Бедная Хэт, умереть так рано!

— Хэт, бедняжка, помоги ей господь! Ты слышала, Найоби? Она при смерти!

— Женщины, разойдитесь по домам! — пробурчал Бен. — От ваших воплей ей лучше не станет.

Женщины мгновенно разошлись по своим хибаркам со свежей новостью, что Хэт Росс, младшую дочь Большого Бена, «сломали».

Рит, не говоря ни слова, вытащила из угла мешковину, на которой спала по ночам, и положила Хэт лицом вниз. Потом стала рыться в большом мешке, где у неё хранились лесные и луговые травы.

Она отобрала несколько связок и бросила в котелок. Помолившись, она налила в котелок воды и поставила его на огонь.

Население цветного посёлка ещё долго судачило по поводу того, что Хэт Росс умрёт не сегодня-завтра и что это уже третий ребёнок Россов, которого бог прибрал.