Янис Яунсудрабинь - Белая книга

«Белая книга» создавалась в течение нескольких лет, в печати появлялась постепенно, рассказ за рассказом, пока, наконец их не собралось в количестве сотни, числа, определенного замыслом автора. Летом 1910 года, когда за спиной у Яунсудрабиня был уже изрядный опыт профессионального литератора и живописца, он, поселившись на хуторе Микеланы, написал значительную часть «Белой книги»: «Здесь меня обнимает небо былых времен. Я обхожу те места, где ребенком и подростком оставил свои следы, и много чего открывается мне от былого волшебства…»

Над «Белой книгой» Яунсудрабинь продолжает работать в доме мецената и филантропа Аугуста Домбровского, в так называемом «Замке волшебника», тут написана примерно половина рассказов этой книги. В доме Домбровского в это время жили известные латышские писатели Карлис Скалбе, Янис Акуратер, Леон Паэгле, а также собиратель народных песен-дайн Кришьян Барон.

Яунсудрабинь вспоминает об этом времени с романтическим восторгом: «За большим окном колыхались темные верхушки сосен, мерцала изборожденная огнями Даугава, вниз и вверх по которой плыли величественные пароходы». Здесь даже воздух был насыщен той удивительной добротой, что была и в сказках Карлиса Скалбе, и в дайнах, собранных Кришьяном Бароном, и в самом служении этого человека делу собирательства народной песни. Здесь обретала силу духовная культура народа.

Вторая часть «Белой книги» увидела свет только в 1921 году. Она явилась последней книгой, которая вышла в прогрессивном издательство «Дзирциемниеки» (в годы реакции издательство было закрыто), возглавляемом крупнейшим латышским прозаиком Эрнестом Бирзниеком-Упитом. Издательство выпускало сочинения Я. Райниса, А. Упита, переводы произведений Н. Гоголя, А. Чехова, Л. Толстого. Райнис отмечал, что Бирзниек-Упит в годы реакции «самоотверженно работает, обеспечивая народ духовным светом — хорошими книгами…» [1] Я. Райнис. Соч., т. II, «Жизнь и деятельность». Рига, 1925, с. 157 (на латышском языке). .

«Белая книга», вне всякого сомнения, самое значительное в творчестве ее создателя произведение, самое популярное и пока что наиболее яркое произведение о детстве, созданное в латышской прозе. Пронизанная теплом, светлая книга! Это и понятно, ведь даже у самого сурового детства — золоченая кайма.

Недавно я посетил места, где прошло мое детство, которые не посещал почти тридцать лет. Везшая меня машина едва продвигалась в раскисшей глине. По этой самой дороге я несколько лет кряду ежедневно ходил в школу — три километра туда, три обратно. В годы моего детства дорога была не лучше, скорей наоборот, но как странно — память этого не сохранила. В памяти осталась вырубка, где моя тогдашняя фантазия вообразила встречу Пера Гюнта с Пуговичником. Остался в памяти весенний зайчонок, который, не осознав внезапного возвращения мороза, тычась мордочкой в ствол березы, сгрызал скопившийся в трещине мерзлый сок. Все, все я запомнил, позабыл только трудную грязную дорогу.

Яунсудрабинь не забыл ничего — в его описаниях детства много тяжелого. Прежде всего — труд, непосильный для ребенка, труд в суровых условиях существования (социальная заостренность «Белой книги» несомненна). Однако все это показано с таких этических высот, что ребенок, мальчишка как бы одерживает победу над социальной несправедливостью: «Смотреть на жизнь будто с высоты — единственное, что может нас с ней примирить». Только в силу крайнего непонимания творческой позиции Яунсудрабиня некоторые латышские критики в свое время могли приписать ему высокомерный отказ или сознательное игнорирование жизни. И говорилось это о произведении, которое суть увиденное, прочувствованное, глубоко пережитое самим писателем.

Есть в книге знаменательный момент: маленький Янис открыто восстает против несправедливости. Когда Отынь направил на него водяное ружье, заряженное грязью, Янис закричал «Нет!» и сломал ружье Отыня. А когда мать стала за это его пороть, приговаривая: «Ну, будешь еще!? Будешь?» — мальчик, стиснув зубы, молчал, он знал, что никогда не позволит обливать себя грязью,

В характере Яниса нет ничего скрытого, потаенного, его искреннее повествование соответствует его сущности. В окружающей жизни все для мальчика существенно, в равной степени значимо. Он отличается непосредственностью восприятия, у него впечатлительная душа мечтателя, потому в этом удивительном мире, который открывается Янису, для него все интересно.

В произведениях Яунсудрабиня, и тех, что особенно ему удались, и менее удачных, всегда присутствует безошибочно избранная автором позиция, некая эмоциональная точка обзора. Она дает возможность близко «рассмотреть» описываемого человека, предмет, обычай, явление. Вернее, горячее участие личности самого автора, его заинтересованное присутствие диктует эту точку обзора, которая, в свою очередь, безошибочно определяет ключ необходимой интонации. Как, например, описывает Яунсудрабинь человеческое жилье — комнаты, хозяйственные постройки, дворы, каждую вещь? Долго, подробно, с особенным эмоциональным участием, будто ласкает их, как человек, знающий, что все это сотворено людскими руками. Это обласканные вещи, необходимые людям, «человечные». Комната, жилье — целое государств. А такие рукотворные дела, как просверлить отверстие дли сока в коре березы, сладить дудку, свирель или гусей пасти — наисерьезнейшие в человеческой жизни занятия. Такая же подлинность интонации слышна в отношении автора к миру родной природы. Интонация увлеченная и увлекающая, которой веришь и с радостью поддаешься.

«Солнце на небесах, прозрачный воздух, зеркало вод и ты, широкий лик земли, — слышите ли вы, какую хвалу я вам пою? Вы пребудете моим неотъемлемым достоянием, — я ваша часть, вы моя. Всех нас объединяет могущество природы и красота, солнце, воздух, земля и воды, которые вечно возрождаются и возрождают».

Реалист и гуманист Яунсудрабинь видит в своих персонажах человечески прекрасные, благородные черты. Вышедший из народа, познавший его жизнь во всех ее проявлениях, исполненный любви к простому человеку, автор не склонен к идеализации. Ни один положительный образ «Белой книги» не страдает одноплановостью и примитивизмом. Янку окружают колоритные, яркие характеры. Они полнокровны и наделены живыми человеческими чертами. Например, хромой Юрк, мужик, мятый, кореженный жизнью, он часто бывает злым, однако его человеческая суть, первооснова щедра и незыблема, Черты, противоречащие истинной натуре этого человека, глубокой и привлекательной, всего лишь черные полосы на белой бересте. Писатель говорил, что двум добродетелям он научился у хромого Юрки — неприхотливости и умению не унывать.